Евгений Шараванский - Парк аттракционов

Евгений Шараванский Парк аттракционов

Часы на восточной стене задавали ритм, но сосновые поленья потрескивали какую-то свою мелодию, отдаваясь пламени. Его отблески затейливо отплясывали на шторах. За окном мартовский вечер никак не мог определиться, укрыть ли снова двор снегом или омыть дождем. Мокрый снег, возможно последний в этом сезоне, уже не кружился, а лениво валил с неба подобно каплям. Пожалуй, завтра к ланчу от него не останется и следа.

Трентон привычно полулежал в кресле у камина, накинув плед на колени. Тут же покоился небольшой томик в потрепанном переплете. Вот уже полгода мужчина не находил повода проводить субботние вечера как-то иначе. Да и прочие вечера…

Бэтти больше нет.

Она больше не вытаскивает его на вечерние прогулки к реке, не созывает соседей на игру в лото, не просит его прочесть Шекспира, “как умеет только он”.

Трентон все же продолжал читать. Каждый вечер. Вслух.

Он читал и вспоминал свою жизнь с момента встречи с Бэтти и до ее ухода.

Он вспоминал их первую встречу на аттракционе в Глазго. Трентон, приехавший на побывку к родителям, отрабатывал армейские навыки — выбивал в тире мишени одну за другой и был близок к тому, чтобы выиграть для своей племянницы большого плюшевого слона. Оставалось всего три выстрела, когда он, обернувшись на всплеск громкого смеха, заметил ее. Каштановые волосы были уложены точь-в-точь, как у Одри Хёпберн с фото в его казарме. Он вернулся к винтовке и сделал три удачных… промаха. Племяннице достался слон поменьше.

В тот день они познакомились, а на следующий он сел на поезд и вернулся в часть. Было глупо надеяться, что она дождется его из армии после вечера болтовни ни о чем, но она дождалась. Через полтора года пастор обвенчал их в парке под вековым дубом. Это была скромная уютная церемония. Такой же скромной и уютной была их последующая жизнь. Они переехали в Бонхилл, где Трентон нашел работу на конюшне. Бэтти была только рада сменить городскую суету на размеренность провинции. Она нашла работу в школе и учила местных девочек рукоделию.

Долгое время у них не было своих детей. И хоть это было не свойственно их кругу (у соседей было по двое, а то и по трое ребятишек), они находили вкус жизни друг в друге. Проводили много времени на природе. Несколько раз в год навещали родителей в Глазго и ходили в театр. Бэтти обожала пьесы Шекспира — могла пересматривать одну и ту же постановку по нескольку раз, и даже открыла в школе театральный клуб.

Через десять лет, когда они уже не чаяли надеяться, у них родился сын. С пяти лет Трентон стал брать Джейсона с собой на озеро порыбачить. Иногда их сопровождала и Бэтти, но чаще оставалась дома ждать своих мужчин с уловом. Поездки к родителям сопровождались теперь и посещением того самого парка аттракционов, что становилось для Джейсона настоящим праздником, а родителям же давало повод для теплых воспоминаний. К тринадцати годам Трентон обучил сына стрелять в тире без промаха. Нынче слонов среди призов не было, но больших медведей мальчик привозил домой исправно и дарил какой-нибудь из местных девочек, вызывая восхищение.

Затем сын вырос и уехал служить в армию. Когда вернулся, пошел к отцу на работу. Трентон к тому времени уже выкупил половину доли местных конюшен и планировал развивать бизнес дальше. Помощь сына была весьма кстати. Джейсон помогал, как мог, но подобная жизнь его не радовала, о чем он иногда говорил родителям. Те в свою очередь надеялись, что он полюбит какую-нибудь местную девушку и успокоится. А потом случилась война в Ираке и Джейсон уехал служить по контракту…

На похоронах сына Трентон не смог сдержать слез, Бэтти же не плакала, и на это было страшно смотреть. Ее как будто выключили. Она почти перестала разговаривать. Муж поддерживал ее, как мог, и примерно через полгода Бэтти все же слегка оправилась. Вернулась в школу и к занятиям в театральном клубе.

Примерно тогда и появилась традиция ежевечерних прогулок до реки, а чуть позже и лото с соседями по субботам. В то время Трентон и ощутил приближение старости, когда в жизни начинаешь искать повод, чтобы жить.

А спустя еще полтора десятка лет поиска не стало и Бэтти.

Бытует мнение, что перед смертью вся жизнь проносится перед глазами. Но уютные вечера под пледом и потрескивание огня в камине диктуют другие правила. Воспоминание о жизни Трентона не проносилось. Оно постепенно, день за --">