Гарик Эрнст - Комната Вани

Устроюсь работать и сразу верну долг.
Ж а н. Я должен предупредить твоего отца, ему это может не понравится.
И в а н. Ему понравится. Будет еще один повод для упреков.
Ж а н. Я никогда не даю денег в долг друзьям. Это глупо – потеряешь и деньги и друга.
Пауза.
Ж а н. Но ради тебя… Пожалуй, сделаю исключение. У меня как раз случайно есть наличные. Наверху, в квартире. Пойдем, поднимемся со мной.
И в а н (улыбаясь). Не думаю, что в этом есть необходимость. Я подожду тебя здесь.
Ж а н. Ты пользуешься тем, что я ни в чем не могу тебе отказать.
И в а н. Я пользуюсь тем, что до сегодняшнего дня ни о чем тебя не просил.
Ж а н. Но ты знаешь, что всегда можешь попросить…
И в а н. И ты знаешь, что даже если я завтра утону в плавательном бассейне, отец вернет тебе эти деньги.
Ж а н. Какие ужасные вещи ты говоришь! Утонуть в плавательном бассейне – какая глупая и некрасивая смерть!.. Ну хорошо, подожди здесь…
Ж а н уходит.
И в а н (тоже поднимается из-за стола). Был субботний вечер, клуб постепенно заполнялся посетителями… Я не люблю подобные местаю Там чувствуешь себя так, словно попал на собрание тайного общества, масонской ложи, гроссмейстеры которой пристально наблюдают за тобой и по особым, им одним известным приметам пытаются разведать, являешься ли ты адептом их церкви, и есть ли у тебя призвание им стать. Мне это было неприятно, но я почему-то чувствовал, что и русский бармен… Ваня… не слишком рад вниманию, которым он здесь явно не был обделен.
Возвращается В а н я с подносом, на котором два бокала вина.
В а н я. Силь ву пле. (Хочет уйти.)
И в а н. Подожди. Может, выпьешь?
В а н я. Спасибо. Но я на работе не пью.
И в а н. Ну, давай просто поболтаем.
В а н я. Нельзя. Ты лучше потом пересядь ко мне за стойку.
И в а н. Боишься Жана? Он ничего не скажет.
В а н я. Ну, тебе, может, и не скажет… А я все-таки должен работать. А ты чем занимаешься?
И в а н. В данный момент – ничем. Учился, но мне надоело.
В а н я. Ясно. А я хочу пойти учиться. На юриста. Для этого надо, правда, французский подтянуть.
И в а н. Почему-то все нелегалы, которых я знаю, мечтают стать юристами.
В а н я. Ну, а что? Очень выгодно. Днем можно работать юристом, а по ночам оставаться нелегалом. (Усмехается). А у тебя как с визой?
И в а н. У меня открыта на полгода. Да можно продлить в любой момент…
В а н я. Везет. Как тебе удалось?
И в а н. Я сотрудник совместного предприятия. Долго рассказывать. Скучно.
В а н я. Все питерцы говорят «скучно» вместо «скушно».
И в а н. Это грамотная форма.
В а н я. Да? Ну, у меня не очень с грамотностью… Может, ты меня поучишь французскому? Я буду платить.
И в а н. Чем? (После паузы). Бесплатной выпивкой?
В а н я. Я серьезно. И насчет выпивки – нет проблем. Приходи ко мне за стойку. Я табурет отставлю, пока не заняли. И вообще – давай дружить… Придешь?
И в а н. Приду.
И в а н выходит на авансцену.
И в а н. Чем он меня тогда зацепил? Я думаю, мне просто было приятно встретить соплеменника, русского парня, почти ровесника, да еще и тезку. Я вдруг почувствовал, что мне до смерти осточертели французы. Наверное, каждый это ощущал в чужой стране. Дело не в несчастных французах, или американцах, или немцах. Дело в том, что все время надо напрягаться, общаясь с людьми, у которых по-другому устроены мозги. А с Ванькой было просто и как-то удивительно комфортно. Словно снял тесные ботинки и сунул ноги в тапки. Глупое сравнение. И меня околдовала его улыбка. Улыбка выдавала его с потрохами. Все, что там накопилось внутри – одиночество, чувство вины за какие-то прошлые и нынешние грехи, неуверенность. Его внутреннее тепло.
Начинает звучать музыка.
И в а н. В ту ночь я просидел возле барной стойки до самого закрытия клуба. Жан давно уже поднялся к себе, прихватив очередное славянское утешение. Белоруссия, Сербия, Польша – он был националистом, дядюшка Жан. Как большинство французов, он недолюбливал арабов и темнокожих. Кстати, девушки из Восточной Европы тоже ценятся дороже. В Амстердаме, в квартале розовых фонарей, я познакомился с двумя из Петербурга. Их родные думали, что они работают официантками в баре. Почему-то со мной они тоже застыдились своего занятия, хотя я был всего лишь клиент. (Пауза). Я видел, что и Ваньке не по себе там, за этой стойкой. Что ему не по себе в Париже. И в этом мире, может быть.
Музыка.
Когда «Парадиз» закрылся, мы вышли вместе на улицу, безлюдную, серую в утренних сумерках. На углу, неподалеку от клуба, --">