Зиновий Зиник , Давид Яковлевич Дар , Эли Люксембург , Юлия Шмуклер , Михаил Самуэлевич Генделев , Александр Германович Розен , Нина Абрамовна Воронель , Рина Семёновна Левинзон , Владимир Иосифович Глозман , Борис Исаакович Камянов , Евгений Петрович Цветков , Александр Воловик , Лия Владимирова , Феликс Соломонович Кандель , Савелий Соломонович Гринберг , Леонид Моисеевич Гиршович , Юрий Георгиевич Милославский , Светлана Павловна Шенбрунн , Анри Гиршевич Волохонский , Александр Верник , Илья Бокштейн , Леонид Иоффе , Григорий Люксембург , Лев Меламид , Александр Радовский , Илья Давидович Рубин , Яков Цигельман - Скопус. Антология поэзии и прозы

растекается,

и я вижу, на вашем

лице осыпается снег.

Вы недавно еще

танцевали веселая,

вы спешите домой

от назойливых глаз.

Сквозь больничье стекло

вы совсем невесомая.

Ах, разбить бы его,

докричаться до вас.

Только, что вам слова,

вам едва беспокоиться.

Вот фонарик такси

лег монетой на снег.

Я в больнице давно,

я лечусь от бессонницы.

Рядом с вами тогда

был другой человек.

1968

«Пора тревоги и хандры…»

Пора тревоги и хандры,

последних насморков и влаги;

листы нетронутой бумаги,

как бы предчувствие игры

в слова, обиды, откровенья

и тайны чудного мгновенья.

Такая легкая пора!

Смотри — ладошку не порань

о горлышко моей печали.

Который раз весну встречаю

прикосновением пера.

1971

Двойник

Юрию Милославскому

По гололеду, вдаль, по льду

пойду искать свою удачу.

Коль оскользнусь, я не заплачу, —

дорогу уступая зрячим,

я встану и опять пойду.

Вот так три месяца в году,

сдирая морду о беду,

всю зиму, весь январский холод

ищу удачу я. Но ходит

за мною некто без лица.

Он злые завтра мне пророчит,

он всех друзей моих порочит,

он мне толкует без конца

о том, что чьей-то смерти хочет.

Вот и вчера принес он вести

о страшных пытках. Об аресте

людей каких-то. И опять

не мог я спать. Не мог я спать.

Со мною он ведет себя,

как будто я виновен в чем-то,

он, видимо, приятель черта,

он мой палач, он мне судья,

но я люблю его. Во мне

его душа нашла удачу.

Мы только вместе что-то значим.

Я с ним бытую наравне

и не могу уже иначе.

1972

«Ты уймись, боль…»

Ты уймись, боль,

не ломи грудь,

не стели постель —

сон пропал весь.

Мне бы встретить теперь

хоть кого-нибудь,

тех, что я любил,

повстречать здесь,

где на сто холодов не сыскать весны,

не сыскать весны, — холода черны,

да валит народ с четырех сторон

то ль на праздник какой, то ли с похорон

где в твоих глазах только тень меня,

только след меня, — шелуха огня,

да стоит беда — мертвая вода,

мертвая вода, щебень да слюда.

Там подле тебя будто-кто стоит,

кулачком грозит, подойти не велит.

1975-1978

История

В тесной комнатенке летит

                    мотыль.

У стены в сторонке стоит

                    костыль.

На столе тесовом — бутыль

                    чернил.

Чернилами теми, школьным пером

стихи сочинил управдом

о жизни короткой, о костыле,

о бутылке водки, что на столе.

Штукатурка комьями

на пол легла,

да окурки в комнате,

в четырех углах.

Раздобыть бы ножик,

была — не была!

— Как живешь-можешь?

Как дела?

Управдом молчит.

У стены костыль.

На столе торчит

чернил бутыль.

Мотылек летает. Больше ни души.

Боже, дай на свечечку.

Согреши.

1973

Этюд

И. Хрущицкой

Кошка черная легка,

смотрит пристально и зорко.

В тишине ночной каморки,

в глубине кухонной норки

два зеленых пятака —

изумрудных паука.

На чердачные вершины

ты уходишь, не спешишь,

мышью пойманной шуршишь,

тишиною --">