Томас Бернхард - Знаменитые

Знаменитые

Бас

Я всего достиг

Все великие партии спел

на всех великих оперных сценах

Даже барона у Клайбера

со Шварцкопф в роли Герцогини…

Куклы

Рихард Майр

Рихард Таубер

Лотта Леман

Александр Моисcи

Хелен Тимиг

Макс Рейнхардт

Артуро Тосканини

Элли Ней

Самуэль Фишер^[1]

Актеры

Бас, барон

Тенор

Сопрано

Актер

Актриса

Режиссер

Дирижер

Пианистка

Издатель

Первый слуга

Второй слуга

Летняя резиденция Баса

Пролог первый Злокозненность художников

Холодный белый зал

Все, кроме Сопрано, чье кресло подле Лотты Леман пустует, сидят, вкушая жареных фазанов и уток и запивая яства вином, за большим круглым столом, рядом с каждым из актеров соответствующий ему «образец» в виде куклы

Первый слуга слева, Второй справа подают и убирают

Рояль "Бёзендорфер"

Напольные часы

Взрыв хохота под открывающийся занавес, затем

Бас

Вверх тормашками

вверх тормашками

Дирижер

Вверх тормашками

Все (наперебой)

Вверх тормашками

Издатель

Вверх тормашками

Бас

В оркестровую яму

Актер и Актриса

Вверх тормашками

Бас (позволяя Первому слуге подлить себе вина)

Палочкой дирижерской

взмахнул

и вверх тормашками

Актриса и Пианистка

Вверх тормашками

Бас

Причем как раз

на "Фальстафе"

Вы представляете

на "Фальстафе"

Новый взрыв хохота

На "Фальстафе"

и вверх тормашками в оркестровую яму

Тут уж разумеется

всей карьере конец

Первый Слуга

(Басу)

Можно подавать еще господин барон

Бас

Ну конечно

Разумеется

Слуги еще раз обносят гостей жарким из фазанов и уток

Бас

Тут уж разумеется

всей карьере конец

Притом талант первоклассный

а вот пробиться не смог

Дирижер

Да талант неслыханный

Издатель

Подлинный художник

Режиссер

Но неудачник

Бас

Неудачник

воистину неудачник

Дирижер

Притом достойнейший человек

достойнейший

Режиссер

Достойнейший

Бас

Достойнейший из достойных

Тенор

Пожизненный диабетик

Бас

Ах да еще и это

Пожизненно был диабетиком

Ходячее несчастье

Не человек а ходячее несчастье

(Смотрит на часы)

Моя дорогая Гунди

(Поднимает бокал, чтобы Первый слуга его наполнил)

и я

мы у него

"Маскарад" репетировали

"Маскарад" представляете

у него

в Антверпене

Последний раз я у него

в Глиндебурне пел

неудавшееся представление

(Берет большой кусок фазана)

Старик Клемперер

говаривал о нем

музыкален как дойная корова

(Пьет)

как дойная корова

Я тогда в последний раз

Шурихта^[2] видел

И Эберта в последний раз

тоже горемыка как и наш дорогой друг

в тридцать семь

самая вершина

Дирижер

Абсолютная вершина

Режиссер

Эберт Шурихт Буш Клайбер Клемперер

совершенно неповторимо да

(К Пианистке)

По-моему вы тогда тоже

вечер Моцарта давали

Вечер перед той жуткой бурей

Бас поднимает бокал, Первый слуга ему наливает

Все кончилось грандиозным провалом причем под воду

Дирижер

Это когда Хеллетсгрубер перекинулась

воспаление легких и привет

Бас

Еще до Гитлера

до Гитлера все

Издатель

Ницше все это предвидел

Голос из Сильс-Марии^[3] — вот что человечеству надо было слушать

Режиссер

А нынче и Глиндебурн

тоже всего лишь музыкальная фабрика

правда хоть не такая гигантская

Бас

Нынче вокал поставлен на конвейер

все поют и играют с конвейера

(Берет в руки фазанью косточку)

Один гигантский ширпотреб

псевдомузыка

(Смотрит на часы)

Гунди оставляет меня в дураках

Любит обратить на себя внимание

М-да в двухсотый раз спеть Барона —

такое не остается безнаказанным

в двухсотый раз

От Зальцбурга до Байрейта

всё медленно но верно

гробят на корню

Я всегда говорил Гунди

будь благоразумна

разорви контракт

голос пропадет не вернешь

но она неисправима

Издатель

И --">