Татьяна Кошкина - Опьянение

виски лысую голову с вытатуированным на ней пауком. Вязкая темно-бордовая субстанция медленно падала на пол. Голова. Его скальп знали все, от мала до велика. — Пришел принести мне присягу? — щуплый и нескладный, он картинно развалился в кресле, вытянув вперед ноги.

Ворон достал пистолет. Медленно. Он знал, что Кваз не станет сопротивляться, не поверит, что кому-то хватит смелости бросить вызов новому Голове.

— Давай, убей меня. Если тебе интересно, до его дочки я добрался. Никакая шлюшка. Узкая девственница. Рыдала, билась, даже в рот ей совать не стал, слюни одни. Тьфу…

Грохот. Кресло вместе с Квазом опрокинулось назад, подчиняясь инерции и запрыгнувшей на него массивной фигуре Ворона. Боковым зрением он заметил, что те немногие, что примкнули к Квазу, дернулись в попытке защитить вожака, но не успели. С ним было намного больше людей, они сильнее, опытнее и преданнее. Ворон знал это, поворачиваясь к ним спиной.

— Где она? — быстрый удар кулаком в лицо. Еще раз. Еще. — Говори, тварь!

— В мастерской! Уползла туда, как подбитая гадюка в гнездо. Накричалась, ох, как она кричала. Попробуй её, ты такое любишь. Извини, уже не невинная, но дырочка еще узкая и сладкая, — отплевываясь от крови, усмехнулся Квазимодо. Его мечта сбылась. Он захватил эту сучку, вторгся в нее, насладился страхом и криками — это было великолепно. Ради этой орущей, извивающейся под ним девки, стоило жить. Ради этого мимолетного чувства. Ради власти.

Удар. Снова удар. Ворон бил его, удар за ударом превращая лицо в кровавое месиво. Опьянев от ненависти, он вздрогнул, вспомнив, что там…за дверью. София. Пистолет бабочкой крутанулся в руке. Выстрел. Кваз, плотно прижатый рукой к полу, мог лишь извиваться и орать от нестерпимой боли, когда пуля четко вошла ему между ног. Ворон не промахнулся. Он никогда не промахивался, когда хотел причинить боль. А Кваз…его хотелось разорвать на части. Как и себя, но с последним Ворон разберется позже.

— Тварь, — выплюнул Ворон, — чувствуешь боль? Это еще цветочки. Я найду тебя в аду и буду пытать. Лично. Вскрою тебя по органам, каждую жилу вытяну, наслаждаясь, — тихо щелкнул затвор. Громко прозвучал выстрел в голову неистово орущего Квазимодо, скорчившегося от боли в самой уродливой из возможных поз.

Ворон отшвырнул от себя тело, как старую тряпку, и бросив небрежное: «Залить всё кровью предателей!!» метнулся в комнату Софии. Распахнутая дверь. Пустая комната. Окно открыто настежь. Простыня с красными пятнами на полу. Он стиснул зубы, но нечеловеческий вопль прорвался сквозь них. Нелепая преграда для выхода чувств: искренних, неподдельных, природных.

Наблюдатель похолодел. Он ошибся. Это серьезная ошибка, достоянная кары Создателя. Свет пострадал, а он допустил это. Оцепенение на секунду овладело ими обоими. К счастью, Ворон хорошо знал свой Свет. Легко перемахнув через подоконник, он бежал вдоль по улице. Забыв про мотоцикл, такси и другие более быстрые средства передвижения. Цепи на берцах обреченно позвякивали в такт каждому движению, раздражая уши.

* * *

Наблюдатель был все-таки необычным существом, поэтому заметил свет раньше, чем это удалось Ворону.

Хрупкая фигурка в лохмотьях, что остались от некогда белого приталенного платья, медленно шагала вдоль набережной. Она приближалась к мосту, под которым бурлила глубокая река. София дрожащей рукой придерживала грязный подол и с силой нажимала на живот, боль в нижней части которого была сравнима с болью разорванной на части души. Кровь, откуда её столько? Грязь, в которой её вымазали против воли, жгла кожу хуже черного дождя. Софию он никогда не трогал, просто капал на ладонь, не оставляя ожога. Этот день стал её личным черным дождем и выжег до тла.

Ворон должен увидеть её, слишком близко она подошла к парапету. Наблюдатель собрал все силы, чтобы направить его взгляд в нужную сторону. Черная фигура метнулась к белой, зависшей над перилами моста… Не утонет, так ударится о подводные камни и свернет шею…

Цепи звенели от быстрого бега, тяжелые ботинки мешали набрать нужную скорость. Но он успеет. Он всегда успевал спасти её.

Конец

Ворон всегда был очень чутким к любым звукам. Каждую секунду он ждал от жизни очередного подвоха, новой порции боли, внезапного росчерка предательства. Мужчина открыл глаза и увидел её. Обнаженная девушка стояла рядом с дверью, к её ногам вела тусклая полоска света --">