Ирина Владимировна Соляная - Неправильная пчела (СИ)

звонок – всех позвали на ужин. Цыганки резво вскочили, сунули ноги в шлепки и весело понеслись по коридору. Глина поплелась за ними следом. Раздавали тарелки с картофельным пюре и сосиской, горку картофеля украшала половинка сморщенного огурца. Каждому в граненый стакан налили кисель бледно–розового цвета. Глина с аппетитом съела всё: она с самого утра была голодной, в клинике не удосужились ее покормить.

Глина оглядела столовую. Разновозрастные мальчишки и девчонки уплетали ужин за обе щеки. Некоторые возились, со смехом пихая друг друга локтями. Только один дылда угрюмо сидел над остывающей едой. На хулиганистых детей прикрикивали две толстые поварихи. Двое мальчишек сверкали гладко выбритыми макушками, головы остальных уже успели обрасти жестким ежиком. Среди девчонок тоже встречались с обритыми макушками. У одной, самой высокой, была татуировка на щеке в виде двух слезинок. «Обычные, – заключила про себя Глина, –совсем как придурки с Песчановки».

Первая ночь прошла спокойно, хотя Глина почти не спала. Она вспоминала родителей, квартиру, на Пионерской, дом бабушки на Песчановке, родной Воронеж. Она бы не прочь была вернуться домой, но пока не знала, как это сделать. Решив разведать, как можно сбежать домой, Глина успокоилась и уснула.

Наутро всех детей приюта одели в чистое, заставили тщательно умыться и причесаться. После завтрака объявили, что воспитанников повезут в «Третьяковскую галерею». Ребята и девчонки радостно зашумели. Глина заняла место в новеньком автобусе у окна в, чтобы лучше рассмотреть дорогу из приюта и окрестности. По дороге воспитательница Галина Сергеевна, на бэджике которой было написано ее имя, рассказала о меценате Третьякове и правилах поведения в музее. Глина поняла, что убежать можно будет почти сразу после выхода из автобуса, в общей толчее можно легко затеряться. Галина Сергеевна сказала, что музей находится в каком-то переулке и Глина приободрилась. Ерзавший от нетерпения на соседнем сидении мальчишка, мешал Глине, тянул ее за рукав, потому что за завязанными на затылке дурацкими бантами Глины он не видел в окно автобуса улиц Подмосковья и Москвы. Глина сердито посмотрела на него и спросила:

– Тебя как зовут, деревня?

– Лёня Шевченко, – ответил он, присмирев от ее тона.

– Сиди тихо, Лёня, не то я тебе…, – и отвернулась к окну. Она не знала, что будет, если Лёня не станет сидеть тихо, но помнила, чему ее учил отец. Лучшая защита – это нападение.

Лёня умолк и стал рассматривать пейзажи через банты, а потом и вовсе заснул, да так крепко, что Глине пришлось его расталкивать, когда автобус приехал музею.

Лаврушинский переулок не был узким и захолустным, что огорчило Глину. Очередь к музею тянулась от входа почти до самого метро. Глина покрутила головой, выходя из автобуса, прикидывая, когда можно дать деру, но Светлана Сергеевна больно толкнула ее в спину, и Глина очутилась прямо у двери служебного входа. Воспитанников приюта решили впустить, минуя длинную очередь из туристов.

Глина впервые очутилась в музее, таком большом и известном, и ее охватил какой-то безотчетный страх, она забыла о том, что собиралась убежать из приюта. Тревога сменилась дурнотой. Поборов позывы рвоты, Глина попыталась рассмотреть картины вокруг, неожиданно поняв, что находится возле «Трех богатырей» Васнецова. Оказывается, пока она боролась с тошнотой, прошла почти треть экскурсии. Скосив глаза, Глина заметила, что ромбики паркетных досок то приближались к ее лицу, то удалялись. Подняв голову, Глина попыталась рассмотреть своими слезящимися глазами мужественные лики трех удалых былинных героев, но неожиданно села на пол. Краем сознания она уловила странную фразу: «Слава богу, что хотя бы одна».

Очнулась Глина уже в автобусе, который мирно катил обратно в приют. Вокруг все обсуждали увиденное и услышанное, детский смех и чавканье заполняли автобус. Всем дали по большому яблоку и пакету сока, только Глина не могла есть, потому что до сих пор ее голова кружилась, а мысли были не на месте.

До вечера она пролежала в палате, а на ужин не пошла. Она корила себя за случившееся. Когда еще представится возможность сбежать?

Утром медсестра пригласила ее в кабинет и подробно расспросила Глину о том, почему ей стало плохо в музее. Глина ничего толком

--">