Анастасия Шерр - Заур. Я тебя украду

мусорного бака.

А потом вернулась домой, заплатила няне, всю ночь просидевшей у кроватки и, упав на колени рядом, коснулась бледной щечки малышки. Прислонилась лбом к деревянным прутьям и улыбнулась, наблюдая, как дочка просыпается.

— Знаешь что, Мариаш? Наплевать, сколько ещё боли они заставят меня испытать. Я больше никого не пущу в своё сердце. Там только ты, и больше не будет места ни для кого. Я в пепел рассыплюсь, я о скалы разобьюсь, но тебя вытащу. Мы выживем, мы вырастем. И я сделаю всё, чтобы ты не страдала, как страдает твоя мать. Никому не позволю сделать такое с тобой.

На следующий день я взяла дополнительную работу в клубе. Вместе с другими девочками я принимала клиентов в ВИП-комнате, и всё, что происходило там, оставалось за закрытой дверью и в моей голове. Нет, я не смогла полностью абстрагироваться, но научилась отключать эмоции, когда становилось слишком больно и невыносимо.

И нет, эта работа не из лёгких, как может кому-то показаться. Это страшно, губительно для души, а иногда и для тела. Моя подруга, с которой начинали вместе, так и не смогла оправиться после садиста, испробовавшего на ней кучу пыток за одну ночь. Раны на теле залечить удалось, а вот разум… Разум её покинул.

Однажды, долго сидя у её кровати в психдиспансере, я поняла, что то же самое ждёт и меня, если однажды не вырвусь из этого мрака сама. Но пока… Пока не время.

Стараясь учиться на чужих ошибках, я создала для себя перечень негласных правил. Во-первых, я никогда не работала на выезде. Никогда и никуда не ездила с клиентами, даже если знала их не первый день и за это обещали хорошую плату. Безопасность – превыше всего. Я не могла оставить дочь одну в этом жестоком мире, не имела права легкомысленно относиться к своей жизни. Во-вторых, я всегда брала вдвое больше денег, чем остальные девушки. Иногда это вызывало возмущение и даже скандалы, но я упорно стояла на своём, не желая уступать. Таковы мои правила, и окружающим пришлось их принять.

Через полгода я продала комнату в коммуналке и смогла снять удобную квартиру в центре столицы, рядом с лучшей детской клиникой, где занимались моей дочерью. Я начала новую жизнь, и, возможно, она не всем понравится… Но это моя жизнь, и мне её проживать.

ГЛАВА 2

— Ой, Иланка, чё у нас творится! — запричитала Катя, смазывая бёдра детским маслом – так тело принимает более выгодный вид, особенно со сцены. Я бы сказала, товарный…

— И что же? — закончив подводить глаза, нанесла на губы прозрачный блеск. Я не люблю тонны макияжа, да и посетителям не нравится. Мужчины любят девушек посвежее и понатуральней, кто бы что ни говорил.

— С сегодняшнего дня у нас новый владелец, ты знала? Хотя куда тебе за пелёнками-распашонками… А я вот в курсе всех событий. И знаешь что, нам очень повезло.

Я равнодушно пожала плечами, на самом деле не вникая в суть её слов. Я и прежнего-то владельца никогда не видела. Знала только нашего директора-мудака Владимира Марковича, который время от времени избивал или насиловал девчонок. Садистом был, короче говоря. Девчонки не жаловались, молча сносили побои и издевательства, потому как жаловаться особо некому, да и работа край нужна. Шлюхами от избытка денег не становятся. Мне повезло больше других. Меня он избрал стукачкой. Да, мерзко. Но это намного лучше, чем трахаться с таким уродом, а потом неделями валяться по больничкам. Я себе такого позволить не могла, а потому регулярно докладывала ему, чем грешат бармены или администраторы. Разумеется, своих не сдавала, но тех же, которые обижали девочек или забирали наши чаевые, я с удовольствием сливала Владимиру Марковичу.

— И чем же нам повезло? Придёт Мерри Поппинс и перевоспитает здесь всех шлюх? Вместо плясок с голой жопой откроем кружок по бальным танцам? — иронично вздёрнув бровь, я взглянула в зеркало, поймала на себе укоряющий взгляд Катюхи.

— Вот зря ты так. Между прочим, владельцем «Паутины» стал Саид Хаджиев. Это такооой мужиик! Ммм! Ты его как увидишь, трусы потеряешь! — для пущей убедительности Катюха причмокнула губами, а я закатила глаза. Ей для того, чтобы потерять трусы, многого не надо. Лишь бы деньги у мужика водились. Катя, собственно, и не скрывала никогда своей любви к баблу.

Нет, я не ставила себя выше

--">