Михаил Михайлович Стрельцов - Узют-каны

на кроны, как кусок мяса на шомпол. Щёлкнула ветка, потом затрещал весь валежник, и обросший мхом валун, по которому ползали беспечные муравьи, приподнялся, вытянулся, запрокинул к небу косматую голову и тревожно замычал. Эхо разнесло рык вглубь чащи, где понурый лось встрепенулся и ринулся напролом, ломая молодняковые поросли. Всполошились разбуженные птицы, а кукушка по ошибке запорхнула в беличье дупло.

– За грибами бы сейчас, – выдохнул Никифырыч и взглянул вниз. Он много навидался на своём веку – и знаменитых кавказских хребтов, и просторных казахских степей, но эти горы, покрытые кипучей жизнью, нравились ему больше всего. Берёзовый сок, промысловая охота, шишки, ягоды, грибы – что может быть лучше?

– Откуда взялся этот академик? – пожал плечами Вадим. – В нашей-то глуши. Интересно, что всё-таки везём?

– Лучше бы нам этого не знать, – проронил Никифырыч и крепче вцепился в штурвал.

– Ну, а всё-таки? – не унимался радист, его светлые с рыжеватым отливом волосы гармонировали с восходящим солнцем. Упрямые губы, открытые, доверчивые глаза, не потерявшие своего юношеского блеска после трёх лет в морском флоте.

– Где ты служил? – спросил пилот.

– На подлодке. А то не знал? – удивился Вадим.

– Атомной, – напомнил Никифырыч.

– Угу, ну и что?

– Значит, всё должен понять. Обязательства о неразглашении подписывал? То-то.

– То в армии, а не на гражданке… Никифырыч! – лицо радиста стало жестковатым. Правда, что в Сумрачной Балке бункер под землёй?

– Чего не знаю, того не знаю.

– Чем они там занимаются?

– Наверное, тем, что мы везём, – ухмыльнулся пилот.

И тут же, как действительно накаркали, в кабину ворвался Пантелеев: его ранее блистательный костюм напоминал заплесневелую мешковину, волосы поднялись дыбом, перепачканные зелёно-жёлтым, в глазах – невыразимый печальный ужас.

– Там… – прошипел, – оно… Никто… Не должен…

В его руке появился пистолет. Никифырыч успел только удивлённо вскинуть брови, как через долю секунды над одной из них появилась аккуратная дырочка. Грохот и запах пороха оглушили и заложили уши. Вадим завороженно наблюдал, как дуло поворачивается в его сторону. Повинуясь инстинкту самосохранения, кинул в пистолет наушники. Съюлил на пол, в ноги академику. Выстрелом разнесло рацию, но больше Пантелеев стрелять не мог – тугие, эластичные шнуры от наушников сжали запястья, оказавшиеся за спиной, а пистолет нацелился в рот.

– Что мы такое везём, чёрт возьми?! – стараясь перекричать свою глухоту, орал радист. – Ты из бункера? Что мы везём? Зачем стрелял? И что будет, если не долетим?

– Конец света, – выдохнул академик, ему не хватало воздуха, лёгкие свистели.

Лицо юноши, пистолет, приборы, навек приподнятые брови на морщинистом лице – всё поплыло перед глазами. Над одной из бровей сидела красная муха, обугленная по краям. «Зачем там муха?» – мелькнуло в голове, но тут же стало неважным, кольнуло меж рёбер, и расплывающаяся реальность исчезла, уступив место мраку.

– Сердечник чёртов! Психопат! – выругался Вадим, уставившись на завалившееся тело.

Только что рядом с ним умерло два человека, но все чувства затмило ощущение надвигающейся опасности – вертолёт без управления! Вадим торопливо стащил старшего товарища с кресла и уселся за штурвал. Приборы сошли с ума, стрелки болтались, как камешки в погремушке.

Ориентируясь на бледное солнце, Вадим вёл вертолёт. Пот застилал глаза. Он просто не сумеет сесть в одиночку и без приборов! И этот запах! Вадим прислушался: за перегородкой кто-то катал пустые консервные банки. Вернее – банку! Она цеплялась за ящики и мотки троса, что заказали геологи из Промышленного; меняла направление, хаотично перемещаясь по отсеку. Откуда там пустая банка? Почему пустая? Потому что зацепилась за трос? Сейчас или тогда? Где же содержимое? Внизу всё ближе маячили пикообразные кедры и нагромождения валунов. Промелькнула лента реки. Какой ужасный запах! Как тогда – тс-с-с – под Вьетнамом – кто сказал, что русских там не было? – когда загорелось три отсека. И крики! Крики стояли в ушах:

– Братва! Горим! Горим!!! Гори…

Они бросились к задраенному люку, но на пути стояли мичман и старпом, наводя порядок матом и кулаками.

– Но там же люди! Моряки! Лёха! – вопил Вадим.

– Если откроете люк – мы сгорим к чёрту! Тоже! – крикнул мичман. – Но если здесь есть камикадзе, то клянусь, их сейчас не будет. Мы все тогда взорвёмся! – он --">