Петра Хаммесфар - Сестра

месяцев назад Хорст Фехнер улетел в Тунис. К этому времени их план должен был быть разработан вплоть до мельчайших деталей. Фехнер арендовал джип, днями наблюдал за лагерем в пустыне и разведал привычки Йонаса Торховена. Неподалеку было одно маленькое местечко с пивной, где он то и дело пропускал стаканчик пива.

Потом, однажды вечером, Фехнер подстерег его на безлюдной улице, инсценировал автомобильную катастрофу, перетащил Йонаса из его разбитой машины в арендованный джип и поджег.

В последствии, уже как Йонас Торховен, он сообщил руководству фирмы, что он пережил несчастный случай и не сможет больше работать. Только не было в Тунисе ни одной клиники, где бы Йонас Торховен находился, после происшествия, на лечении.

Все это быстро разузнал Биллер. И через три дня после смерти Лучии, он связался с Волбертом — все еще из Туниса, куда его послал Роберт, чтобы расследовать подробности несчастного случая, приключившемся с его шурином.

Биллер знал о том, что насторожило Роберта. Шаги по ночам — он думал, что это я блуждаю по дому. И потом раз, ночью, он услышал шум воды, когда в доме все было тихо. Сначала он посчитал, что я принимала ванну. А утром ему пришлось убедиться, что я ночевала в Ателье.

В следующий раз он прошел к комнате на конце галереи — она была заперта. И когда он нажал на ручку, то Йонас тихо сказал: «Ты с ума сошла, возвращайся в постель. Ты что, хочешь его насторожить?»

Роберт подождал и вскоре услышал в комнате шаги. Он сказал Биллеру: «Я не знаю, что мне и думать. Моя сестра уже недели напролет требует, чтобы я выгнал обоих. Она уже месяцами утверждает, что меня обманывают в пух и прах. И я боюсь, что она права».

Мой бедный Роберт. Изабель должна была проснуться в ту ночь, когда он прокрался к комнате в конце галереи и за закрытой дверью услышал шаги парализованного мужчины. А, может быть, Фехнер на следующий день спросил свою милую, что это ей пришло в голову еще и по ночам к нему приходить, когда среди дня у них было достаточно времени и досуга, чтобы поразвлечься друг с другом. И в ответ ему пришлось выслушать, что Изабель разыгрывала любящую женушку и шагу не ступала из супружеской постели.

Существует еще целая масса предположений, вещей, в которых никогда не будет достигнута последняя уверенность, если только Изабель не нарушит своего молчания. А в это я больше не верю. Она ловкая стерва и сразу поймет, что ей нужно только лишь держать рот на замке. Ей лично не много можно было предъявить — поселить в доме супруга своего любовника под фальшивым именем и с поддельными документами — не является, к сожалению, преступлением против закона. Она может всю вину свалить на Фехнера, а себе приискать другого. Возможно такого, до денег которого легче добраться.

Маленьким утешением для меня является то, что страховая компания Роберта уклонилась от выплаты денег, и Олаф нанял адвоката, представляющего мои интересы. Притязать на мое состояние, Изабель не имеет никаких прав. Она не сможет предъявить никаких претензий и тогда, когда родит своего ребенка. Она действительно беременна, но не от Роберта, естественно, нет.

И доказать это не составит труда. Олаф хочет об этом позаботиться, когда до дела дойдет. Он очень старается мне помочь, во всех отношениях. Он непременно хочет также, освободить меня из предварительного заключения. Полдюжины специалистов, лучший защитник в уголовных делах, пара корифеев от психологии. Пиль, конечно, его тоже поддерживает. Наш гном ни за что не хочет сдаваться. Но кто бы просто бездейственно смотрел, когда уводят из-под носа лучший источник доходов? И это еще и во имя справедливости!

Но убийство остается убийством. И я показала перед следствием, что это было запланированным убийством. Почти сразу, как только он поселился в нашем доме, до меня дошло, что он вовсе не был парализованным. Уже в первую неделю я пролила, нечаянно, ему на ноги горячий кофе. Он тогда закричал от боли, и я насторожилась. И потом, как-то, я за ними следила и услышала, как Изабель назвала его Хорстом.

Волберт мне не поверил. Он считал, что я выстрелила, подчиняясь рефлексу.

Только не я! Я не собираюсь прятаться за «рефлексы». Я застрелила мужчину, который лишил меня смысла моей жизни — моего брата. И я хотела его застрелить. Я хотела этого, когда поднималась по лестнице. Я и раньше хотела это сделать. И если бы меня не подвело мое здоровье, то я бы это уже давно сделала. Пусть — ка они мне --">