Джон Сэндфорд - Жертва безумия

Мэйл наблюдал за домом. Никакого движения. Через несколько минут он начал фантазировать.

Воображение не раз спасало его, когда он оказывался в заключении без книг, игр и телевизора. Тюремщики знали, что он страдает клаустрофобией, и использовали это, усугубляя наказание. Мэйл убегал в мир фантазий, чтобы не сойти с ума: ему рисовались картины секса и жестокости, словно перед его мысленным взором крутился фильм.

Сначала героиней этих воображаемых фильмов была Энди Манет, но потом она появлялась все реже, а за последние два года вовсе исчезла. Он почти забыл о ней. Затем начались звонки, и она вернулась.

Энди Манет. Запах ее духов мог оживить мертвеца. У нее было длинное стройное тело, узкая талия, большая белая грудь, изящная шея и темные волосы, вьющиеся над маленькими ушами.

Мэйл смотрел на воду, широко раскрыв глаза и держа удочку над бортом. Ему казалось, что Энди идет к нему через темную комнату, снимая с себя шелковое платье. Он улыбался и прикасался пальцами к ее теплой, гладкой, чистой коже. «Сделай это, — говорил он вслух и добавлял: — Внизу».

Мэйл просидел так час, потом другой. Иногда он произносил что-то вслух, потом вздыхал, вздрагивал и возвращался к реальности. Внезапно все вокруг изменилось.

Небо стало серым, хмурым, над Мэйлом плыли низкие облака. Поднявшийся ветер погнал по воде моток лески, словно это было перекати-поле. В самой широкой части озера появились белые барашки.

Пора возвращаться.

Повернувшись к корме, чтобы завести мотор, Мэйл вдруг увидел ее. Она стояла в эркере в белом платье. Их разделяли три сотни ярдов, но он узнал ее фигуру и особую, свойственную только ей настороженность. Мэйл почувствовал, что их глаза встретились. Энди Манет была сумасшедшей, и ей удавалось угадывать тайные мысли.

Джон Мэйл отвел взгляд, чтобы защитить себя.

Тогда она не узнает о том, что он идет.

Энди Манет смотрела на дождь и темную завесу вдали. На лужайке у берега раскачивались на ветру высокие соцветия белых флоксов. К уик-энду они отцветут. Одинокий рыбак сидел с пяти часов дня в арендованной у Ирва лодке с оранжевой каймой и, похоже, ничего не поймал. Она могла бы сказать ему, что здесь нет рыбы, что она и сама ни разу ничего не поймала.

Он наклонился к мотору. Всю жизнь имея дело с лодками, Энди поняла по движениям человека, что ему не хватает опыта.

Когда он повернулся лицом к ней, Энди ощутила его взгляд, и в ее голове мелькнула странная мысль, что она знает его. Отсюда она не могла разглядеть черты его лица, но весь облик этого человека — голова, глаза, плечи, движения — казался ей знакомым…

Заведя мотор, он поплыл вдоль берега, одной рукой придерживая шляпу. «Он не видел меня», — подумала она.

С озера надвигался дождь.

«Собираются тучи, дождь собьет листья с деревьев», — размышляла она.

Конец лета.

Слишком скоро.

Отойдя от окна, Энди двинулась по гостиной, включая лампы. Массивные деревенские диваны и кресла, столы ручной работы, лампы, ковры создавали ощущение надежности и уюта. Натуральное дерево и ткани приглушенных тонов хорошо сочетались с яркими красками ковра.

Дом, прежде всегда теплый, стал холодным после ухода Джорджа.

Из-за того, что сделал Джордж.

Крупный, напористый, подвижный, Джордж излучал энергию, был источником вечных споров, давал ей чувство защищенности; его лицо излучало силу, а глаза светились умом. Теперь… это.

Энди была высокой стройной женщиной с темными волосами и врожденным чувством собственного достоинства. Часто казалось, будто она позирует, хотя изящество ее движений не было нарочитым, а горделиво приподнятая голова словно была создана для портрета. Глядя на ее прическу и жемчужные серьги, хотелось думать, что она увлекается лошадьми, яхтами и отдыхает в Греции.

Да, Энди была такой и не стала бы ничего в себе менять, даже если бы могла.

Когда в гостиной зажегся свет, разогнав сгущающийся мрак, Энди поднялась по лестнице. Надо было заняться девочками: собрать вещи перед первым школьным днем и рано лечь спать.

Идя по коридору, она услышала дешевую музыку из плохого фильма, доносившуюся с противоположной стороны. В

--">