Томас Харрис - Черное воскресенье

в триста шестьдесят. При этом в зоне поражения на каждого присутствующего придется в среднем по три с половиной снаряда.

Фазиль смотрел на нее во все глаза. Ему пришлось видеть, как действует американская мина «клеймор» величиной всего-то со школьный учебник: взрывом пробило кровавую брешь в колонне атакующих солдат и словно косой выкосило траву вокруг. То, что предлагала эта женщина, было бы равно действию тысячи таких мин, взорванных одновременно.

— А взрыватель?

— Электрический, на двенадцать вольт, питание от бортовой сети. Резервное питание — от запасного аккумулятора; и еще — бикфордов шнур.

— Все, — произнес подрывник. — Вопросов больше нет.

Далия подняла на него глаза. Он улыбался. Трудно было понять — потому ли, что был удовлетворен, или оттого, что боялся Хафеза Наджира. Интересно, подумала она, знает ли он, что нижняя дуга — это стадион Тулейна,^[4] где двенадцатого января будет сыграна первая часть — двадцать одна минута — матча на Суперкубок?^[5]

Целый час пришлось Далии прождать в другой комнате, дальше по коридору. Когда ее снова провели в кабинет Наджира, командир «Черного сентября» был там один. Сейчас она узнает, что они решили.

В комнате было темно. Горела лишь настольная лампа. За письменным столом Наджир, прислонившийся спиной к стене, был погружен в тень — словно плащом окутан. Лампа высвечивала лишь кисти его рук: пальцы ощупывали и поворачивали из стороны в сторону черный десантный штык. Он заговорил, и голос его был тих и вкрадчив.

— Добро, Далия. Принимайся за дело. Пусть мрут как мухи.

Он резко наклонился вперед, к свету, словно сбросив с плеч тяжкую ношу, в улыбке на темном лице ярко блеснули зубы. Открывая сумку Фазиля, он оживился и даже повеселел. Теперь он держал в руках небольшую статуэтку — фигурку Божьей Матери, Мадонну, точно такую, какие обычно стоят в витринах магазинчиков, торгующих церковной утварью. Статуэтка явно была сделана наспех и аляповато раскрашена.

— Ну-ка, посмотри внимательно, — сказал он.

Далия повертела фигурку в руках. Весит граммов пятьсот, на гипс не похоже. С боков — чуть заметный шов, будто статуэтка сделана в пресс-форме, а не отлита целиком. По донышку — надпись: «Сделано на Тайване».

— Пластиковая взрывчатка, — сказал Наджир. — Как американская С-4, только сделана на востоке. Имеет преимущества. Во-первых, она более мощная, правда, за счет несколько меньшей стабильности. Кроме того, она легко поддается формовке при нагреве чуть выше пятидесяти градусов. Тысяча двести таких фигурок будут доставлены в Нью-Йорк ровно через две недели — считая с завтрашнего дня, на борту грузового судна «Летиция». В документах будет указано, что груз доставлен транзитом с Тайваня. Импортер — Музи — получит его в порту. После этого вы позаботитесь о том, чтобы он молчал.

Наджир встал и с удовольствием потянулся.

— Ты хорошо поработала, товарищ Далия, и, кроме того, ты проделала долгий путь. Теперь ты отдохнешь. Вместе со мной.

Наджир занимал скудно обставленную квартиру на верхнем этаже дома номер 18 на улице Верден, точно такую, в каких на других этажах того же дома жили Фазиль и Али.

Далия сидела на краю кровати, держа на коленях небольшой магнитофон. Наджир приказал ей наговорить пленку, которую «Радио Бейрут» запустит в эфир после нанесения удара. Женщина была обнажена, и Наджир, внимательно наблюдавший за ней с кушетки, на которой он удобно расположился, видел: ее явно возбуждает то, что она произносит в микрофон.

— Граждане Америки, — говорила она, — сегодня борцы за освобождение Палестины нанесли сокрушительный удар в самое сердце вашей страны. Этот ужас навлекли на вас торговцы смертью, те самые, что обитают на вашей земле, те, кто снабжает орудиями смерти израильских палачей. Ваши правители оказались глухи к рыданиям бездомных. Ваши правители спокойно взирали на преступления израильтян в Палестине и сами совершали преступления в Юго-Восточной Азии. Оружие, боевые самолеты и сотни миллионов долларов потоком текут из вашей страны в руки поджигателей войны, а миллионы бедняков на вашей земле мрут от голода. Народ не должен молчать.

Граждане Америки, прислушайтесь к нашим словам. Мы хотим стать вашими друзьями и братьями. Вы сами должны сбросить иго грязных подонков, правящих вами. Отныне за каждого араба, павшего от руки израильтянина, от руки араба падет американец. За каждую --">