Майкл Коннелли - Цементная блондинка (Право на выстрел)

нет — он навеки спрятан от людей.

Но следом за ним придет кто-нибудь другой. Черные сердца не бьются в одиночку.

Босх закурил и вспомнил Хани Чэндлер. Какой он видел ее в последний раз? В памяти всплыл образ решительной женщины, страстно выступающей на суде. Это место — навсегда за ней. В ее ярости было что-то необыкновенно чистое — как в синем пламени догорающей спички. Даже когда это пламя было направлено против Босха, он не мог не любоваться им.

Потом вспомнилась статуя у ступенек здания суда. Ее имя тоже не давало покоя. «Цементная блондинка» — так называла эту статую Чэндлер. Интересно, а что она думала о правосудии в самом конце? Ее собственном. Босх доподлинно знал, что правосудие без надежды невозможно. Неужели, даже умирая, она хранила в душе надежду? Наверное, хранила. Как чистое синее пламя, вспыхнувшее, прежде чем погаснуть. Гаснущее, но жаркое до самого конца. Оно и помогло ей победить Бреммера.

* * *

Он не слышал, как в дом вошла Сильвия. Босх обернулся, лишь когда она оказалась на веранде. Ему захотелось тут же подбежать к ней, но он сдержался. На ней были голубые джинсы и темно-синяя рубашка — тоже из джинсовой ткани. Эту рубашку он подарил ей на день рождения, и то, что она сейчас ее надела, было хорошим признаком. Должно быть, Сильвия пришла прямиком из школы, где занятия перед выходными заканчивались на час раньше.

— Я позвонила тебе на работу, но там сказали, что ты в отгуле. Вот и решила навестить тебя, посмотреть, как ты живешь. Я прочла о твоем деле все, что только можно.

— Со мной все в порядке, Сильвия. Как ты?

— У меня тоже все хорошо.

— А как дела у нас с тобой?

Улыбка лишь слегка тронула уголки ее губ.

— Звучит, как надпись на наклейке — из тех, что лепят на задний бампер. «Как я веду машину?..» Если честно, Гарри, я не знаю, как обстоят дела у нас с тобой. Именно поэтому, наверное, и пришла к тебе.

Наступило молчание. Теперь Сильвия вглядывалась в сумерки. Босх смял сигарету и бросил ее в пустую банку из-под кофе возле двери.

— Ого, новые сиденья на креслах...

— Ага.

— Гарри, ты должен понять, почему мне понадобилось какое-то время...

— Понимаю.

— Не перебивай! Я так долго готовилась к этому разговору, что должна высказать все до конца. Я просто хотела сказать, что мне, нам обоим будет очень трудно, если мы останемся вместе. Нам будет очень тяжело. На нас будут давить наши тайны, наше прошлое, но особенно — твоя работа, тот груз, который ты всякий раз приносишь домой.

Босх терпеливо ждал. Он знал: она еще не все сказала.

— Знаю, что не следует тебе напоминать, но я однажды уже пережила все это с человеком, которого любила. Я видела, как все рассыпается, и ты знаешь, чем все это кончилось. Мы оба многое пережили. И ты должен понять, почему мне потребовалось остановиться и оглянуться. Оглянуться на нас с тобой.

Босх кивнул, но она не смотрела в его сторону. Это смутило его еще больше, чем ее слова. К тому же он не мог заставить себя говорить. Просто не знал, о чем.

— Вся твоя жизнь — один нескончаемый бой, Гарри. Жизнь полицейского. Но как бы это ни влияло на тебя, я вижу, что ты очень благородный человек.

Теперь она смотрела на него во все глаза.

— Я по-настоящему люблю тебя, Гарри. И хочу попытаться сохранить любовь к тебе, потому что это самое лучшее из всего, что есть в моей жизни. Лучшее из всего, что я знаю. Нам будет трудно. Но кто знает, может, это и к лучшему?

И тогда он приблизился к ней.

— Кто знает? — эхом прозвучал его вопрос.

Они стояли, обнявшись. Босх вдыхал аромат ее волос и кожи, прижимая Сильвию к груди так нежно и осторожно, словно держал в руке бесценную фарфоровую вазу.

Потом они разжали объятия, чтобы вместе сесть на шезлонг. И тут же снова обнялись. Они сидели вместе очень долго — до тех пор, пока небо не потемнело, окрасившись на горизонте в пурпурные тона. Босх знал, что рассказал Сильвии далеко не все о своей жизни. Пусть эти тайны пока останутся с ним. И пусть подальше отступит одиночество.

— Не хочешь поехать куда-нибудь на выходные? — спросил он. — Сбежим из этого города. Могли бы поехать в Лоун Пайн. Провели бы завтрашний вечер в хижине.

— Было бы здорово. Мне... нам это было бы в самый раз.

Но через несколько минут она засомневалась:

— Вряд ли мы раздобудем хижину, Гарри. Их так мало — к пятнице свободных обычно не остается. Их заказывают заранее.

— У меня есть одна в резерве.

Она обернулась, чтобы лучше видеть его --">