Джек Кертис - Вороний парламент

Когда он целовал ее, волосы падали ей на лицо, и она ощущала их нежное прикосновение.

Он обнял ее, но она больно укусила его в плечо.

– Ты что! Больно же! – вскрикнул он и отпрянул назад.

Она укусила его второй раз, еще больнее.

– Черт! – Он инстинктивно ударил ее по лицу, и она, задыхаясь, впилась в его тело ногтями.

– Так ты этого хочешь? – спросил он, заглядывая ей в глаза, словно желая увидеть в них подтверждение своей догадки. Он снова ударил ее, и она вся выгнулась. – Да?

Ее тело задрожало от возбуждения. Пола закрыла глаза и позвала его:

– Дэвид!

* * *

В маленькой комнате со слуховым окном, залитым светом от автомобильных фар, собрались присяжные. Пола посмотрела на них и не заметила в их лицах жалости. Ее отец, облаченный в судейскую мантию, ждал вынесения присяжными вердикта. От долгого лежания в земле его кожа покрылась мхом, а на лбу сверкали капли пота, оставшиеся от предсмертной агонии. С глазницами, опустошенными червями, перед ними стоял главный свидетель – Дэвид Паскини. Он показал на Полу. – Виновна, – как один сказали присяжные. Ее отец улыбнулся, и его губы обагрились кровью. Ночью она проснулась вся в слезах. Певец протянул руку и погладил ее по лицу, там, где темнели синяки.

– Дэвид, – прошептала она. – Дэвид. Дэвид. Дэвид.

В кромешной тьме ей казалось, что она видит его лицо, склонившееся над ней, свисавшие лоскута кожи, блестящую голую кость черепа. Из его глазниц вываливались черви и, падая, нежно щекотали ее плечи и шею.

* * *

Сойдя с поезда, они на станции взяли такси. Они не прятались, не имело смысла заметать следы, особенно если учитывать, куда они ехали.

Герни уже просмотрел газеты, которые пестрели сообщениями о тройном убийстве.

– Они послали наемного убийцу, чтобы убрать Полу Коул, но не сочли нужным поставить об этом в известность ее охрану. То, что она вычислила его, меня не удивляет. Пытаясь скрыться, он был вынужден убить парня, который буквально сел ему на хвост.

– А те двое на свою беду оказались свидетелями.

– Да, им не повезло. Они выбрали для пробежки неудачный маршрут и неудачное время.

– Почему те не предупредили охрану?

– Во-первых, в противном случае наемник отказался бы работать, для него риск должен быть минимальным. Во-вторых, о подобной операции, как правило, знают только исполнитель и заказчик. Человек, не задействованный в ее проведении, но осведомленный, может испортить все дело: начнет нервничать, оглядываться по сторонам, не дай Бог, проболтается... Учти к тому же, что за время, проведенное вместе с девушкой, молодые люди могли привязаться к ней, проникнуться симпатией, влюбиться наконец, что увеличивало риск противодействия и даже открытого сопротивления с их стороны для спасения Полы Коул.

Они шли по проселочной дороге, соединяющей автомагистраль с «Друидс-Кум». Рейчел подняла с земли еловую шишку и принялась катать ее между ладонями.

– У нее должно было все получиться, если она обладала такими же способностями, как Дэвид.

– Это бесспорно, поэтому их выбор и пал на нее.

– Электронное устройство должно было остановиться.

– Или стало бы давать сбой, рано или поздно отправив своего владельца на тот свет.

– Они не просто обожглись на этом деле, – заметила Рейчел, – крупно погорели, и тебе за это спасибо не скажут. – Она вытрясла шишки несколько семян. – Да и мне тоже. Ты не боишься, что они явятся сюда?

– Все может быть, но не теперь, если вообще решатся cyнyтьcя ко мне. А пока им не до меня: сейчас там выясняют, кто прав и кто виноват, летят головы, каждый спасает собственную шкуру, выкручиваясь как может. Когда очухаются, возможно, и захотят взять реванш.

– Что будешь делать?

– Останусь здесь, – ответил он. – Это же мой дом.

– Утром я уеду, хорошо? – Она подбросила шишку и, ударив по ней ногой, закинула на живую изгородь.

– Хорошо.

– У меня есть паспорт и кредитные карточки. Пожалуй, отправлюсь в Амстердам, к подруге. – Она говорила так, словно отвечала на его вопросы. Ее задевало его равнодушное молчание. Она вспомнила прощальный взгляд Стеллы, когда та шла к зданию терминала в Хитроу.

И она, и Стелла вынуждены стать беглянками. Вся жизнь трещала по швам, и оставалось только гадать, что будет завтра.

Она уехала в восемь тридцать утра следующего дня. Погода выдалась ясная, небо сверкало пронзительной синевой, дул холодный ветер. Герни сварил кофе, который они пили в полном --">