Владимир Петрович Батаев - Следствие ведёт чудодей

клиентов почти не бывает, тем более буйных. Лариель, — она кивнула на тело на кровати, — моя помощница… была. В моё отсутствие она встречала клиентов. Остальные девочки в такое время обычно спят в своих комнатах. Я их расспросила, никто ничего не видел и не слышал.

— Вот и вся помощь следствию, — буркнула Гвен. — Комиссариат с вами свяжется, если у нас появятся вопросы… или ответы.

— А ты так и не ответила, почему комиссариат заинтересовался этим делом, дорогуша, — напомнил я.

Похоже, «дорогушей» я назвал её напрасно. Напоминание о старых временах, которых я сам вовсе не помню, разозлило Гвендолин пуще прежнего.

— Пошёл ты, козлина! — рявкнула она. — Ты же искатель, вот и ищи ответы сам! Чудодей сраный!

Отвечать мне пришлось бы, обращаясь к захлопнувшейся за спиной женщины двери, так что я только пожал плечами.

— За что это она вас так не любит, господин чародей? — с ехидной улыбочкой осведомилась эльфийка.

— Не помню, — снова пожал плечами я. — Наверное, всё дело в сексуальной неудовлетворённости, вот она и злится.

— Мне это знакомо, — проворковала Эрисса.

Неужели? Или она имеет в виду клиентов этого заведения? Скорее всего, так и есть.

— Итак, Шейн… Могу я вас называть просто Шейн, господин чародей?

— Конечно, — кивнул я и попытался отступить от приблизившейся почти вплотную эльфийки, но упёрся в стену. — Эрисса… а почему вы решили меня нанять? Вы обо мне слышали раньше?

— А я вас ещё не наняла, — сверкнула острыми зубками эльфийка. — Просто помешала этой стерве вас выгнать. Но, думаю, мы договоримся. Мне действительно нужно, чтобы тот, кто это сделал, — она указала на кровать, — был наказан. А кто справиться лучше, чем вы? Я ведь и впрямь о вас слышала. Пару лет назад то дело с рогом Скакуна было у всех на слуху.

— Полтора года, — машинально поправил я.

При воспоминании о том времени привычно закололо в боку — в том самом месте, куда долбаный эльф всадил мне рог. Может на кого-то та история и произвела впечатление, а для меня она — сплошное разочарование. Всего лишь три идиота, купивших у кого-то чёртову штуковину, и принявшихся расправляться со своими врагами, пытаясь выдать смерти за нападения дикого Скакуна. И это в то время, когда до сезона Скачки ещё полгода.

Впрочем, отбившиеся от табуна Скакуны и впрямь могли появиться в любое время, даже затоптать или забодать кого-нибудь, но после этого они продолжали свою Скачку, а не начинали носиться по городу, расправляясь со всем подряд. К тому же, эти твари никогда не пытаются остаться незамеченными, да и трудновато им это сделать. А свидетели никаких Скакунов не видели.

Я-то подозревал, что это взбесился кто-то из полукровок, поставленных комиссарами под ярмо. Они не так приметны, иногда на вид издали и не отличишь от обыкновенных лошадей. Но и рога у них бывают редко. После долгой ругани в комиссариате и осмотра их конюшен, ни одной рогатой твари так и не нашлось. Имелись полукровки и в частном владении — нелегально, конечно, но обшарить все стойла в Спектре не представлялось возможным. Впрочем, как выяснилось, это стало бы пустой тратой времени. Всего лишь человеческая — то есть эльфийская — злобность и глупость, никакого отношения к Дикой Скачке.

Раненые рогом Скакуна обычно не выживают. Мне повезло, сила рога почти истощилась после полутора десятка убийств, но всё равно нейтрализация его воздействия стоила мне половины защитных Печатей, а в боку иногда колет до сих пор. Где эти идиоты раздобыли рог мне выяснить не удалось, не до того было.

— Интересный у тебя амулет, Шейн, — протянула эльфийка.

Я не успел возразить, как она проворно ухватила мой кулон и поднесла поближе к лицу, чтобы внимательней рассмотреть. Хм, вообще-то, в приличном обществе не принято хвататься за чужие амулеты, да здравомыслящие существа стараются этого и не делать — может так шарахнуть, что без руки останешься. Повезло ей, что это всего лишь побрякушка, доставшаяся мне от отца, а не одна из защитных Печатей. Впрочем, треугольная золотистая пластинка, закруглённая с одного края и с зелёным камешком в центре на Печать не очень-то походила.

— Семейная реликвия, — буркнул я, отбирая кулон и запихивая обратно под рубашку.

Пусть это и всего лишь побрякушка, но это единственное, что досталось мне от отца. Кроме привлекательности и обаяния, конечно, хотя тут, наверняка, имеется и заслуга матери. По словам отца, она --">