Инна Рудольфовна Чеп - Особые обстоятельства

Инна Рудольфовна Чеп Особые обстоятельства

Глава 1. Начало

Мир, он — ярче. Ярче, чем ему казалось раньше. Мир расцвечен красками, запахами, звуками, ощущениями. Он может быть холодным и горячим, горьким и сладким, громким и тихим, гладким и шершавым… Абсолютно разный. Абсолютно свой. Абсолютно чужой. Словно бы выталкивающий его в небытие. Запрещающий перекраивать свою ткань. Отвергающий любое его действие. Кто-то когда-то сказал, что жизнь — борьба. Тогда стоит бороться до последнего.

Тьма. Она имеет свой цвет, вкус, она может быть холодной и теплой, или заполненной болью, как сейчас. Но из нее можно выскрести, выцарапать, вырвать свое сознание, стоит только открыть глаза.

Хочется сказать: "Поднимите мне веки," — но горло пересохло, и из него не вырывается даже хрипа.

Опять переделка. В какую он попал на этот раз?

Тело медленно осознает себя. Рука. Оказывается, она у него есть. И болит. Спина. Спина, кажется, вообще сплошной синяк. Рот. Губы потрескались, на них запеклась кровь. Если сделать усилие и донести руку до лица, обнаружиться, что оно все в засохшей корке крови. Глаза? Нет, глаза на месте. Пальцы сигнализируют: под веками есть глазные яблоки. Значит, надо просто поднять веки.

Это удается не сразу. Но удается. Сначала приходится долго моргать в попытке избавиться от оранжевых пятен. Потом щуриться, привыкая к свету — на улице рассвет, и первые лучи солнца, заглядывающие в окно, кажутся изощрённой пыткой. Но вот слезы перестают течь и можно рассмотреть комнату.

Пыльная. Видимо, помещение было заброшено до вчерашнего дня. Маленькая. Похожа на скромный будуар стесненной в средствах дамы. Трюмо с разбитым зеркалом, разломанный на части стул, софа, накрытая белым полотном, словно хозяева уехали на время и рассчитывали ещё вернуться… Это… Это все…

Ни о чем ему не говорило.

Совсем.

Абсолютно.

Как он здесь оказался? Неизвестно.

Зачем он сюда пришел? Неясно.

Что это за место и где оно находится? Нет информации.

Почему он…

А…

А кто — он?

Да и "он" ли?

Руки слушались плохо, но человек всё-таки определил, что он — это именно "он". И обрадовался, что что-то помнит. Сел, опираясь на стену, стал подробнее осматривать помещение. Это казалось очень привычным: внимательно что-то осматривать, искать элементы, которые могут натолкнуть на какие-то выводы. Хорошо. Очень хорошо. По крайней мере, не помня имени, он сохранил навыки и, возможно, знания. Это главное в его деле.

В каком деле?

Пока не важно. Важно, что, во-первых, комната выглядит заброшенной, а значит, сюда пришли для конкретной цели и вероятно специально выбирали дом, в котором давно никто не живёт. А во-вторых, помещение производит впечатление, словно его встряхнули. А так как это, конечно, не возможно, то… магическая волна? Если посмотреть, как разбиты-разбросаны вещи, нет, это не следы борьбы. Либо боролись не люди. А…

Кто?

Зачем?

Как он здесь оказался? По доброй воле? По принуждению? По службе?

Службе? Кому он служит? Как? Где?

Нет, это потом. Сейчас — комната.

Главное в этой комнате — у нее есть покосившаяся дверь. Значит, она куда-то ведет. И треснувшее зеркало. Значит, можно увидеть себя. Надо только встать и подойти к нему. Надо!

Рассветные лучи, заглядывающие в узкое окно, равнодушно наблюдали за попытками мужчины встать. Это удалось ему только раза с пятого. Идя, придерживаясь за стену, до трюмо, он то и дело поглядывал на окно. Стремительно светлело. Плохо. Ему надо быстрее уходить. Он не знал, почему, но знал — надо.

Треснувшее зеркало отразило мужское лицо, местами действительно покрытое спекшейся кровью. Он разбил нос? Нет, вроде тот был сломан давно. Губы? Да, губы разбиты. Порез на руке. Может, кровь с руки? Схватился за лицо и оставил след. А почему хватался? Что увидел?

Вопросы потом, время поджимает.

Глаза странные, светло-карие, медовые практически. Даже больше жёлтые, чем карие. Это его вечная проблема. Но девушкам иногда нравится. Пожалуй, только глаза.

Горечь осела где-то в подсознании. Потом, все потом. Сейчас другое.

Нос кривой, сломанный когда-то. Может, не один раз.

Лицо обыкновенное, чуть вытянутое.

Губы разбиты.

Брови густые.

Ямочка на подбородке.

Чуть топорщившиеся уши прикрыты соломенными волосами разной длины, словно его стриг не цирюльник, а первый встречный бродяга. Волосы неприятно колют шею — недавно --">