Артур Зеев - Лучи смерти товарища Теслы

Лучи смерти товарища Теслы

5.

Густые клубы бело-сизого дыма возвестили станцию «Конечная» о прибытии паровоза. Самуил Львович нервно прошёлся по перрону, достал карманные часы и сверил время. Поезд, зараза такая, прибыл вовремя, минута в минуту — как будто не мог опоздать хотя бы на полчасика. А ещё лучше — попал бы под рейд басмачей, и дело с концом. Так нет же, вот он, припёрся.

— Самуил, не мельтеши.

— Рома, да не могу я. Ты же понимаешь...

— Понимаю. А ты не мельтеши.

Высокий мужчина в форменной «кожанке», которого называли Ромой, чиркнул спичкой и раскурил «беломорку». Со скрипом придавил тлеющий огонёк каблуком хромового сапога, затянулся папиросой и сплюнул. Жёсткое угловатое лицо при этом поморщилось, отбрасывая неровную тень в свете болтающейся на ветру керосинки. Грубая рука с узловатыми суставами рефлекторно потянулась к голове и поправила ёршик чёрных волос, как будто отряхиваясь.

Протяжно скрипнув, отворилась дверь купейного вагона. В полумрак перрона скользнула тень в чёрном кожаном плаще и фетровой шляпе — перед ней тут же выросли Самуил Львович и его компаньон. Проводница, увидев ещё одного в узнаваемой «кожанке» сотрудника органов госбезопасности, сглотнула и поскорее закрыла дверь, стараясь не вслушиваться в разговор.

— До-добрый вечер! Товарищ...

Хмурый мужчина в шляпе неторопливо достал серебряный портсигар, вынул оттуда папиросу «Герцеговина Флор», зажёг спичку и блеснул огоньком серых глаз. Даже Роман, матёрый НКВДшник, начинавший ещё в ГубЧК, и тот почувствовал себя неуютно под этим взглядом. Самуил Львович и вовсе съёжился.

— Товарищ Глебов. Клим Глебов, обращаться без отчества. И без должности — официально Москва никого сюда не направляла. Пока... Да и общественности лучше не знать, кто я и что я.

Высокий «взял под козырёк».

— Латыгин, Роман Константинович. Можно просто Роман, мы же с вами коллеги... Старший майор Первого отдела по Семипалатинску. Руководитель службы охраны «Полигона». В партии с...

— Неважно. Кто второй?

Грузный мужчина в гражданском сглотнул и поправил очки в роговой оправе.

— Са-сахаров... Самуил Львович Сахаров... На-начальник Особого объекта номер тридцать семь-ща, известного как «Полигон»... О-очень приятно...

На рукопожатие Глебов не ответил, ограничился лишь кивком. Глубоко затянулся и осмотрел парочку. Толстый коротышка в гражданском, стопроцентный еврей, заикается при виде «москвича», нервничает. Явно по партийной линии, стукачок либо чей-то протеже, перебирает бумажки. Очки выдают сильную близорукость, лишний вес и потливость — проблемы с сердцем. Венчик седых волос вокруг лысины наводит на мысли, что может быть старый партиец. Назначили или сослали?

Второй интереснее. Высокий, жилистый, выглядит моложе, чем есть на самом деле. Жёсткое квадратное лицо, будто вырезанное из бурого камня. Прокуренные зубы и пальцы, жестокий взгляд, короткая стрижка и форма. НКВДшник как он есть, явно бывший чекист, скорее всего, с нами со времён Гражданки, а то и до Октября где рядом был. Отсутствие левого уха подтверждает опыт Гражданской войны: не из тыловых, фронтовик. При знакомстве обыскал глазами форму в поисках петлиц и звёзд, чтобы вычислить звание — хорошо понимает своё место. Может быть полезен, но может и вставлять палки в колёса, опасаясь, что снимут, а то и того хуже.

Вызвали не они, есть кто-то главный. К нему и пойдём.

— Машина рядом?

— Да тут пешком минут десять-пятнадцать. Станция-то маленькая.

— Пошли. Не стоит терять времени.

Станция действительно была даже не маленькая, а крохотная. Полустанок посреди казахстанских степей, с полузасыпанными песком рельсами и двумя керосинками на весь криво сколоченный перрон. Проводница не скрывала удивление, когда узнала, что есть пассажиры до «Конечной». Обычно поезд проносился мимо и шёл в подбрюшье Средней Азии. А тут ещё пассажир был такой...

— Сколько населения в... городе? Состав?

— Не-непосредственно на станции проживает всего триста шестнадцать че-человек. Ещё д-двадцать семь человек живёт в рабочих б-бараках около путей... На т-территории Особого объекта расположена воинская часть — всего двести во-восемьдесят человек. И к-коллектив Особого объекта, в общей с-сложности тридцать девять человек, в-включая меня и товарища Латыгина...

— Классовая принадлежность? И --">