Роман Валерьевич Волков - Последний грех

сложенному под навесом объемистому штабелю таких же, как у него, бревен. Однако на половине пути его перехватил настоятель монастыря. Отец Димитрий был высокий, но худой и узкоплечий и смотрелся рядом с Романом щуплым стариком. Настоятель держал в руке папку с документами, а глаза смотрели с каким-то извиняющимся выражением.

– Доброго здоровья, отец Роман, – начал настоятель деловито (за этой деловитостью угадывалась какая-то нервозность). – Мне тут звонили насчет тебя. Из Патриархии.

– Да я знаю уже.

Роман кивнул и пошел дальше – до штабеля оставалось всего шагов десять.

Между тем настоятеля будто током ударило. Услышав ответ, он вздрогнул и выронил папку. Быстро поднял ее и, хлопая глазами, поспешил вслед за великаном.

– Отец Роман! – в полнейшей растерянности воскликнул отец Димитрий. – Так ты говорить можешь? Выходит дело, ты не немой? А обет молчания принял!

– Выходит, так.

Настоятель помолчал, глядя, как монах укладывает бревна. Видно, что ему надо было привести в порядок сбившиеся от внезапного открытия мысли. Потом кивнул и снова заговорил, но теперь уже спокойнее:

– Знаешь, что отец Иона преставился? И что тебя приглашают настоятелем монастыря в Сибирь?

– Знаю.

– Угу… Так ты собрался? Скоро уж, обещали, приедут за тобой.

Роман отряхнул руки от налипших щепок и кусочков коры, кивнул:

– Успею еще бревна натаскать. Да у меня и нет ничего. Бушлат возьму, и все.

Отец Димитрий покивал, что-то обдумывая, потом спросил:

– Не жалко? Уезжать-то вот так? Людей бросаешь. Они ведь тебя любят.

Широкие плечи Романа чуть дернулись вверх-вниз. Он глянул в сторону гор, над которыми уже поднялся пылающий диск солнца, сощурился и негромко ответил:

– Там я нужнее.

Глава 3

В кафе царил полумрак. Из колонок, развешанных под потолком, доносилась легкая танцевальная музыка. За несколькими столиками возле окон обедали менеджеры – труженики близлежащих контор. У барной стойки, листая помятый «Космополитен», скучала официантка. Бармен усердно тер кофе-машину, стаканы и пивные краны.

«Видимо, ему так в кино показали», – подумал с раздражением Иван и отхлебнул кофе из миниатюрной чашки. Тот оказался на удивление крепким и ароматным, однако дурного предчувствия яркий кофейный вкус притупить не смог.

Иван Миронов был в журналистике далеко не новичок. За все годы бурной профессиональной деятельности чутье его не подводило ни разу. Лажу натренированный нюх улавливал эффективнее, чем электронный градусник температуру. Вот и сегодня после звонка главного редактора чуйка подавала тревожные сигналы по полной.

И снова в точку!

Встреча назначена не в редакции, а в кофейне у черта на куличках. Разговор начался из такого далека и с такими реверансами, что тут и бревно бы забеспокоилось. А уж когда в ход пошли оправдания и завуалированные извинения…

Иван поправил свои длинные русые волосы, стараясь скрыть нервозность, и сделал еще один глоток. Да, кофе отменный. И на том спасибо.

Редактор между тем продолжал, доверительно перегнувшись через стол:

– Старик, пойми, ты бы сам на моем месте поступил так же. И вообще, скажи спасибо, что ты жив, что тебе тупо чердак не продырявили. Ты… вообще полез не туда, куда надо.

Подобную ерунду Ивану рассказывали уже не в первый раз. И всегда создавалось впечатление, что у всех «доброжелателей» одна и та же шпаргалка, на которой написано, как именно нужно отмазываться. Не, ну серьезно! Хоть бы кто-нибудь что-нибудь новенькое придумал. Но на нет, как говорится, и суда нет. Мы тоже включим старую шарманку.

Миронов, копируя собеседника, наклонился над столиком и зашипел:

– Но я же журналист! Я… ну, ты же сам понимаешь, что это – отличный материал. Это вообще на премию тянет. Да и не в премии дело. Это же все знают. Кто-то должен был сказать!

– Понимаю, конечно. Но не в то время и не в том месте… И не в той стране.

Редактор поджал губы и полез шуршать распечатками. Он пробежал глазами несколько абзацев, выделенных ярко-розовым маркером, и замотал головой, будто китайский болванчик:

– Нет, Вань. Ты вообще. Ну, смело, очень смело, но… зря.

Снова зашуршали листы распечатки, однако Миронов уже понял, что ничего не выгорит. Материал зарубят.

Редактор попытался доказать, что не просто так носит свой дорогущий костюм, и сделал максимальное количество реверансов:

– Ваня, ты реально --">