Анна и Сергей Литвиновы - Оскар за убойную роль

Анна и Сергей Литвиновы Оскар за убойную роль

Пролог

Париж.

13 июля 1987 года.

Валерий Петрович.

Блондинка за рулем «Пежо» и в самом деле была хороша.

Она ловко припарковала свое авто у тротуара – в крохотное пространство меж двух машин. Заглушила двигатель, открыла дверцу. Стала видна ее стройная ножка в мини-юбке. Блондинка засмеялась и что-то сказала человеку, сидевшему на пассажирском сиденье (его лица пока было не разглядеть). Через минуту из автомобиля вышел и мужчина. Теперь он прекрасно был виден в безжалостном свете летнего полудня.

«Да, это он», – вздохнул про себя Валерий Петрович. Отодвинул чашечку из-под эспрессо. Поднял руку, подзывая официанта. «Десять франков – кофе, – просчитал он в уме, – плюс двадцать два франка – бутылочка перье. Грабеж среди бела дня. Если так и дальше пойдет, от моих командировочных ничего не останется. Я Танюшке и куклу-то обещанную не привезу… Но самое поганое, конечно, не это. Самое поганое, что все подтвердилось. Это действительно она. А главное – с нею точно он».

Валерий Петрович отсчитал деньги за кофе и воду, добавил чаевые и оставил на столе тридцать пять франков.

«Мерси, мсье!» – пропел официант.

Пока рассчитывался, Валерий Петрович по-прежнему рассматривал блондинку и молодого человека. Они не подозревали, что за ними наблюдают, вели себя естественно, и поведение их не оставляло никаких сомнений относительно их намерений. Молодой человек вышел из машины, оглянулся по сторонам. Валерия Петровича он не заметил – тот сидел в уличном кафе на расстоянии метров пятидесяти, в тени зонтика, прикрыв лицо темными очками.

Молодой человек что-то сказал блондинке, которая уже открывала дверь подъезда своим ключом. Та расхохоталась и фамильярно похлопала его пониже спины. В подъезд они вошли обнявшись.

Валерий Петрович грустно усмехнулся и встал из-за столика.

* * *

В лифте блондинка обняла молодого человека. Он нагнулся к ней и стал ее целовать. На шестой этаж лифт тащился долго, и молодой человек успел расстегнуть три пуговицы на блузке девушки.

Они ввалились в полутемную комнатенку мансарды и принялись судорожно срывать друг с друга одежду.

– О Жюли, – пробормотал он по-русски, – я так хочу тебя!

– Подожди, Николя, подожди, – отвечала она по-французски и смеялась, – какой ты нетерпеливый – настоящий медведь!..

* * *

– О Жюли, я так хочу тебя!

– Подожди, Николя, подожди, какой ты нетерпеливый – настоящий медведь!

Эти голоса доносились из большого кассетного магнитофона.

Двое мужчин в наушниках, слушавших запись, обменялись выразительными взглядами.

– О черт! – сказал первый по-английски. – Опять придется слушать эту порнуху.

Из магнитофона стали доноситься звуки любовной борьбы: постанывание, учащенное дыхание, интимный сбивчивый шепот.

Один из мужчин, поморщившись, сделал звук тише.

Магнитофон продолжал писать вздохи и стоны, раздающиеся за стеной, в мансарде.

Наши дни.

21 июня, понедельник.

Таня.

Кто сказал, что понедельник – день тяжелый?

Татьяна Садовникова любила понедельники. Во-первых, в понедельник легче вставать – организм, отоспавшийся за выходные, терпимее относится к будильнику. Во-вторых, в понедельник на улицах Москвы (замечено многолетней практикой) гораздо меньше машин, чем в прочие будни. То ли народ с дач уехать не спешит, то ли в воскресенье так накеросинится, что на следующий день и за руль сесть боится. В общем, красота, пробок почти нет, и на работу поэтому можно выехать попозже.

Вот и сегодня Татьяна вышла из подъезда не в полдевятого, как обычно, а ровно в девять. Одного часа ей должно хватить, чтобы доехать до службы – в район Маяковки. А если она, несмотря на понедельник, вдруг застрянет в заторе – не беда, может и припоздать чуток. Ведь она теперь не простой клерк, а креативный директор – второй по значимости человек в рекламном агентстве. А начальство – как всем хорошо известно (в особенности самому начальству!) – не опаздывает, а задерживается.

Быть начальником Татьяне нравилось. Что уж прибедняться – приятно, когда у тебя отдельный кабинет, и кожаное кресло, и личная секретарша… А еще – приличная зарплата, и статус, и возможность покомандовать! Только самым приятным для Тани были (и это, как говорит отчим, «классический парадокс женской логики») совсем не солидная --">