Иван Козлов - Долги отдающий

Козлов Иван Долги отдающий

1

Я умер в четверг, ближе к вечеру.

Это произошло крайне просто. Я крутил педали по Третьей Сигнальной кто знает, тот может подтвердить, что на этой улице даже средь бела дня коты могут любовью заниматься, ничто их не потревожит. Перерытая, в щебне, трубах, канализационных дырах, она скорее всего с расчетом на котов и существовала. Мало-мальски уважающий себя «Запорожец» устыдился бы показаться здесь. Ну разве что какой-нибудь заблудившийся водила, чумея от слаломной трассы, пугливо спрашивал редких прохожих: "Как отсюда быстрее выбраться?"

На велосипеде — и то не просто проехать: руль из рук вырывается.

Я ехал на велосипеде.

Заблудившийся водила вылетел из-за домов на Третью Сигнальную и не успел никого ни о чем таком спросить, как ударил меня бампером по переднему колесу. И я воспарил над котами, трубами, над своей двухколесной машиной и его серым «вольво». О чем я думал в эти секунды? О камикадзе. Японцы вот так же глядели вниз и ждали, что их вместе с самолетами сомнет, исковеркает земля. Я был без самолета. Я вошел головой в гору бордюрного камня и услышал, как лопается кожа на лице, как вывертывается в сторону затылка нос. Еще я удивился, что не чувствую никакой боли. Продолжаю соображать, дышать, продолжаю видеть все, только почему-то через красное стекло. Нет, «все» это громко сказано. Я видел лишь лицо женщины, красивое такое лицо, аккуратные губки, голубые большие глаза, белые, как и положено к голубым глазам, волосы. Не спрашивайте, почему через красное стекло я понял, что у ангела белые волосы и голубые глаза. Понял, и точка. Я даже успел услышать ее голос. Она смотрела на меня и пела: "Ой ли, ой ли…" Голос этот затихал, красное стекло мутнело, мутнело, стало наконец непроглядным, и в этот миг показалось, что я опять воспарил.

2

Я понял, что умер. Потому что когда я пришел в себя и мне показали зеркало, я увидел на кровати совсем другого человека. Человека, которого я не знаю. Так, наверное, бабочка не узнает свою куколку.

Какой я был? Тяжелый кривой подбородок, достойный только его широкий бараний нос… Урод! От меня не только девчонки — от меня старухи шарахались, крестили в спину, как юродивого. Я думаю, мать с легким сердцем выпроводила меня из дому — на житье к бабушке — тоже поэтому. Ей, одинокой, надо было устраивать свою судьбу, а я пугал своим видом гостей. Легко ли это осознавать, когда тебе двадцать? Когда на медкомиссии слышишь шепот врачей: "Ну, если таких в армию призывать начнем…" Легко, думаете?

Признаюсь честно, когда я начал приходить в себя, слышать голоса, видеть серые трещины на потолке, когда начал осознавать, что выкарабкался с того света, я пожалел об этом. И жалость была до того огромной, что два горячих гейзера ударили из глаз и потекли кипятком по щекам. Руки мои были еще спеленуты бинтами, и невозможно было вытереть слезы.

Надо мной наклонился человек в белом, на миг отвернулся, сказал кому-то:

— Новокаин, — потом уже мне: — Сейчас полегчает. Если Светлана со шприцем до вашей задницы доберется. Попробуйте чуть повернуться, а? Пробуйте, уже надо шевелиться. Ну-ка, поворочайте челюстями. Как вас зовут?

— Костя, — сказал я и услышал свой голос на удивление отчетливо. Захотелось еще хоть что-то произнести. — Где я?

Белый человек сделал вид, что обиделся:

— Интересный вопрос. Думаете, вас в автомастерской могли бы собрать? Там же вечно запчастей не хватает. А без запчастей… Я вам лицо лепил по наитию, так что, вполне возможно, другая модификация получилась. Но тут уж извините: в спешке работал. Хотите взглянуть, что в итоге вышло?

Так я увидел себя в зеркале. Увидел, закрыл глаза, почувствовал укол шприца. Тотчас захотелось спать. Мысли разбежались, осталась только одна, пульсирующая вместе с кровью в висках: "Господи, хоть бы это не было сном, Господи…" Я, наверное, долго спал, а она все пульсировала и пульсировала. Потом глаза открылись сами, но ничего не увидели. Я испугался, что и врач, и зеркало мне померещились. Застонал, наверное, громко. Потому что слева раздался сонный голос:

— Сейчас, сейчас, сестру позову. Держись, парень.

— Не надо. Зеркало дайте.

— Ишь ты, бред начался. Сейчас сестру позову.

— Да все нормально, зачем сестра? Я зеркало прошу. Есть?

— Ты что, парень, офонарел? Три часа ночи!

— Ну и что! Дайте зеркало.

Зажегся желтый абажур настольной лампы, --">