Михаил Михайлович Просекин - Встречный пал (журнальный вариант)

безвинного человека.

К тому времени, когда дело — том разномастных бумаг — поступило к Чувалову, оно побывало в руках двух милицейских следователей и было, казалось, исполнено безукоризненно. Оперируя фактами, они, в сущности, утверждали то же, что и корреспондент: оружие применено без надобности, сторожа надо судить по такой-то статье. Чувалов наново вел следствие и лишь убеждался в юридической грамотности коллег — все у них сходилось. Привнес он не ахти сколько: детально познал суетную жизнь Сокола и обосновал мотив вторжения его в магазин — установил, что шесть лет назад он, тоже выкомаривая, вздумал разбудить спящий город колокольным звоном, полез на божий храм, свалился и сломал ногу в двух местах. Вот и с магазином то же, плеснуло что-то в бедовую голову — и попер он, ухарь, на рожон.

Обескураженный, сознающий свою бесталанность, Чувалов несколько дней занимался тем, что листал дело с неподступным видом, и был обречен слышать поминальный голос обивавшей пороги прокуратуры тетки Сокола и вопившей: «Съилы, ой, съилы, мого дитку-у-у!» Она никак не могла взять в толк, почему сторож не запрятан в каталажку, ходит на свободе, и сулилась жаловаться во все концы света. Впрочем, не разумел этого и сторож Ильин, слезоточивый, с пригорбатью дядька. Он считал, что за убийство человека его не могут не посадить, и хотел лишь знать, какой срок ему начислят и сумеет ли он вытянуть его до конца жизни.

Время, отпущенное на доследование, истекало, но Чувалов откладывал час, когда надо было идти к шефу и доложить начистоту: что-либо существенное выявить не удалось, все остается по-прежнему.

Раз Чувалов лежал на тахте в своей вознесенной на девятый этаж панельного дома квартирке и бездумно наблюдал за идущими на посадку самолетами; бортовые огни испускали наземь пульсирующий, красно-зеленый отсвет, возводя на стенах мелькающие изображения ужасных существ. Свет!.. Уж не он ли самый явился причиной трагедии? Ведь Ильин на допросах мимоходом говорил, что ему показалось, будто в магазин ворвалось много людей. Эта деталь пока не бралась во внимание, она отбрасывалась сознательно, как примитивная уловка оглушенного бедой человека. Но магазин устойчиво освещался лампами дневного света, и вряд ли там могло возникнуть что-либо ирреальное.

Наутро Чувалов вызвал Ильина и снова велел ему в подробностях восстановить события, повлекшие смерть певца. Согбенный, пугливо вскакивающий со стула, тот бубнил: «Не мечтал я стрельнуть в человека, нет, нет... В живого-то, невредимого...» — «Но свалил же его, сумел-таки» — «С чистого страху, ни с чего больше. Примерещилось мне — лезет и лезет ворье из окошек, из дверей, из одежи, что на продажу назначена». — «Из одежи, говоришь?» — «И оттуда, честное мое слово!» — «Эх, мечтатель!» — воскликнул удрученный Чувалов.

Он выпроводил Ильина и, встревоженный, зашагал по кабинету. С накипающим возбуждением он вдруг стал сознавать, что то́, на чем так долго фокусировал внимание, начало проступать, готовое вскоре оформиться в нечто определенное и доказательное.

Хотя Чувалов поддерживал выводы милицейских следователей, как и они, заглазно ерничал над судьями, отвергшими поданную схему убийства, однако втайне разделял их сомнения: выходило слишком безмятежно, с предрешенной жестокостью и не давало юридически обоснованного ответа на вопрос о том, из каких все же побуждений Ильин произвел выстрел.

В тот день Чувалов отправился с работы пешком, до темноты слонялся по городу и, словно заговоренный, неодолимо тянулся к магазину, где случилось убийство. Всё там было неново, в устоявшемся порядке; центральная улица, теряющаяся вдали, приглушенно освещалась змееголовыми фонарями. Казалось, неостановимо, по сверхъестественной воле неслись автомобили всех пород и мастей, эскалаторно двигались толпы горожан. Чувалов засмотрелся на то, как на углу съехались два однотипных грузовика, вроде бы сготовились боднуться, но, подсев на тормозах, застыли на месте, разъехались и помчались дальше. Кинжальный свет фар, когда они оказались в необычном, вспугнутом положении, в упор хлестнул по громадным окнам магазина и на секунду воскресил одетых с иголочки высоких парней и девушек — манекенов. Так-так... Если же наставить машины здесь и там, сгрудить их — это что же получится? Озаренный догадкой, Чувалов метнулся в телефонную будку и позвонил в ГАИ. Ему сообщили: да, случалась как-то автопробка в центре --">