Корнелиус Доннел - Рецепт на убийство

К. П. ДОННЕЛ Рецепт на убийство

Он никак не ожидал увидеть перед собой такую роскошную виллу, да и владелицу ее несколько по-другому представлял. В свои сорок лет мадам Шалон совсем не походила на убийцу — она не казалась ни Клеопатрой, ни старой ведьмой. Не женщина, а Минерва, решил он сразу же. У нее были большие влажные глаза, чуть светлее кобальтовой сини Средиземноморья, сверкающего в лучах солнца за окнами салона, где они сидели вдвоем.

Не совсем Минерва, подумал он, присмотревшись к ней повнимательнее. Ее щеки сохранили персиковый румянец восемнадцатилетней девушки, и вся она была такой округлой и гладкой, соблазнительной, и пусть от этого менее царственной, но куда более привлекательной. Не столь грациозная женщина при ее весе наверняка бы в будущем стала тучной, но он инстинктивно почувствовал, что ее тело сохранит свой вес и свои формы, и в шестьдесят лет она будет выглядеть так же, как сейчас, и ничуть не хуже.

— Рюмку дюбонне, инспектор Мирон?

Она уже приготовилась налить ему немного вина. Он на секунду помедлил с ответом, и в ее глазах зажегся лукавый огонек удивления, но вежливость не позволила ей выразить его вслух.

— Спасибо.

Он был недоволен собой и сказал это чересчур резко.

Мадам Шалон пригубила вино первой и как будто тактично заметила ему:

— Вот видите, господин Мирон, вам нечего бояться.

Вино было хорошим, даже слишком хорошим.

Она слегка улыбнулась и сказала так просто, без обиняков:

— Вы пришли узнать, как я отравила своих мужей?

— Мадам!

Он смущенно улыбнулся:

— Мадам, я…

— Должно быть, вы уже успели побывать в префектуре. Вся округа Вильфранш верит в это, — безмятежно сказала она.

Он взял себя в руки и заговорил официальным тоном:

— Мадам, я прошу вашего разрешения произвести эксгумацию тел господина Шарля Вессера, умершего в январе 1939 года, и господина Этьена Шалона, умершего в мае 1946 года, для официального обследования некоторых органов. Вы уже отказали в этой просьбе сержанту Люшеру из местного полицейского участка. Почему?

— Люшер начисто лишен вежливости. Мне он показался отталкивающим типом. В отличии от вас, в нем нет галантности. Я отказала человеку, а не представителю закона.

Она поднесла рюмку к полным губам:

— Вам я не смогу отказать, инспектор Мирон, — в ее глазах было нечто похожее на восхищение.

— Вы очень любезны.

— Потому что, — продолжала она ласковым голосом, — зная методы вашей парижской полиции, я совершенно уверена в том, что эксгумация трупов уже была тайно проведена.

Она заметила, что румянец на его щеках стал сильнее, но не подала виду.

— А необходимое обследование, — продолжала она как ни в чем не бывало, — уже закончено. Вы в растерянности. Вы ничего не нашли. И теперь хотите понять, что я за человек, стараетесь определить мой характер, узнать, насколько я хладнокровна — и между делом попытаетесь повернуть наш разговор так, чтобы я призналась в своем преступлении.

Эти стрелы настолько метко поразили цель, что оправдываться было бы последней глупостью. Лучше уж обезоруживающая прямота, — решил инспектор.

— Совершенно верно, мадам Шалон. Вы попали в точку. Но… — он посмотрел на нее пристально, — …когда у женщины умирают оба мужа одного возраста — причем не очень старых — и оба от желудочного расстройства, через два года после своей женитьбы, и каждый раз вдове достается весьма значительное состояние… Вы меня понимаете?..

— Конечно, — мадам Шалон подошла к окну и повернулась так, что инспектору стали видны ее тонкий профиль и высокая грудь, четко вырисовывавшиеся на фоне морской синевы. — Может быть, вам угодно выслушать мое признание полностью, инспектор Мирон? — Инспектор насторожился. Она была настолько женственна, соблазнительна, и голос ее журчал так ласково, что он понял: хладнокровие ему придется сохранять с трудом.

— Если вы будете так любезны, мадам Шалон, — ответил он, стараясь казаться как можно непринужденнее. Опасная женщина. Чрезвычайно опасная женщина.

— Тогда я расскажу вам, — мадам Шалон больше не улыбалась. Ветерок, прорвавшийся в окошко, донес до него аромат ее духов. Или это запах цветов в саду? Осторожности ради он не стал доставать из кармана записную книжку. Не может быть, чтобы вот так просто расскажет обо всем. И все-таки…

— Вы что-нибудь смыслите в искусстве кулинарии, господин Мирон?

— Не --">