Игорь Владимирович Москвин , Дмитрий Иваненко - Искатель, 2018 №10

среднего роста, коренастый, с коротким бобриком волос на большой голове с оттопыренными ушами, по годам был ровесником начальника уголовного розыска. Когда он входил в кабинет Кирпичникова, казалось, что присутствующим становится мало места.

— Проходи, Сергей, — Аркадий Аркадьевич на секунду оторвался от бумаг и указал на стул. Громов грузно опустился на тонко взвизгнувшее сиденье.

Руководителя первой бригады начальник уголовного розыска знал давно, с довоенных времен, когда вместе вели дело об убийстве некоего Левантовского в Москве. Именно тогда и перешли на «ты».

— Чем обрадуешь, Сережа?

— Пока нечем, — голос Громова звучал глухо и без единой капли оптимизма, — но надо отдать должное грабителям, крови вообще не пролили. Сторожа по большей части после нападения связаны, но было одно исключение: в «Петроград-текстиль» проникли через подвал, предварительно всыпав в чай охранника сонное зелье.

— Кто-то к нему заходил накануне? — удивился Кирпичников.

— В том-то и дело, что никто. Обход охранник делал каждый час, на что уходило около десяти минут.

— Странно. — Аркадий Аркадьевич почесал щеку деревянной частью ручки. — После усыпления охранника могли войти через центральный вход, но поступили как новички, не уверенные в действии зелья?

— Возможно, но определенного ответа у меня нет.

— Хорошо. Как вскрыт сейф?

— Все тем же способом, что и другие. Видна рука нашего Жоржика.

— Сан-галлиевский? — начальник спросил о марке сейфа.

— Он.

— Значит, сколько мы имеем на сегодня вскрытых сейфов?

— В шести местах семь. У ювелира Оркина было два.

— Это к нему через пустующую квартиру проникли?

— Совершенно верно, разобрали стену. И любопытно то, что соседи ничего не слышали. Призраки какие-то, а не преступники.

Кирпичников тяжело вздохнул.

— Что собираешься делать?

— Ищем. — Сергей Павлович наклонил голову к левому плечу. — По косвенным данным, в банде от шести до десяти человек. Проверен практически весь город, и нигде такое количество господ мужского пола не отмечено, я имею в виду гостиницы, доходные дома, постоялые дворы.

— Значит, селятся по одному, может быть, по двое, чтобы не привлекать внимания.

— Я пришел к такому же выводу, но при таких условиях нам никогда не вычислить места их проживания.

— Ты не думал, как они собираются вместе?

— Думал, но как, мне неясно. Может, сговариваются заранее и очередное место намечает главарь?

— Тогда выходит, что главарь наметил далеко идущий план, ведь почти два месяца банда орудует в столице и ни разу ни в чем не ошиблась.

— В том-то и дело.

— Как я понимаю, до сих пор у нас никто из них не известен?

— Один из сторожей упоминал два имени.

— Какие же? — спросил Кирпичников.

— Лупус — по нему ничего нет, даже прозвище не встречается ни в одной картотеке.

— Лупус, говоришь?

— Лупус.

— Волк, значит.

— И по Волку разыскивали — не упоминается.

— А второй?

— Ваньша. По этому ясно, что из Сибири, хотя, — усомнился в своем предположении Громов, — может быть, каторжный, там его и прозвали. Вот на сегодняшний день я проверил и установил, что в столице из крупных скупщиков остались двое заслуживающих внимания. Только они способны покупать драгоценности, заплатив сразу всю сумму, а суммы немалые. Если учесть, сколько взято в сейфах. Хозяева указали лишь малую часть, остальное было припрятано и утаено от неприятностей, если правительство решит снова потрясти наших богатеев. Это Илья Стоголов, по кличке Илюша Вареный, и Вениамин Прозрачный…

— Веня, — улыбнулся Аркадий Аркадьевич.

— Он.

Илюша Вареный приобрел известность до войны. В свое время организовал кражу из строгановского дворца бриллиантового колье стоимостью полтора миллиона, умудрился переправить за границу и там продать. Доставил немало хлопот сыскной полиции, но так и остался только в подозрении, хотя считался одним из самых известных скупщиков, не работающих по мелочи.

Веня Прозрачный, старик неопределенного возраста, с лысой макушкой, опушенной седыми воздушными волосами, имел непререкаемый авторитет среди преступного элемента. Говорил тихим вкрадчивым голосом, смотрел на собеседника пронзительным взглядом, больше напоминавшим острейший бур. Никогда ни в каких противоправных делах замечен не был. Однажды, в начале века, его имя произнес --">