Дмитрий Петров - Дыхание Гуайоты

наконец смягчились легкой улыбкой.

– Продолжая твою мысль, можно сказать, что, в принципе, в искусстве люди интересуются тем, с чем испытывают проблемы. Да и не только в искусстве.

– А разве в этом у тебя есть сомнения?

– ОК, вот ты любишь смотреть и читать женские детективы. Причем, давай будет откровенны: они не всегда являются шедеврами как литературы, так и киноискусства. В чем же тогда твоя связанная с этим проблема?

– Вот в данный момент, мои две основных проблемы – это затекшие ноги и занудство моего любимого, – ответила она с явной легкостью в голосе.

Они улыбнулись друг другу, и в этот момент взгляд Дена предательски метнулся в проход между креслами. Мари не следила за его взглядом, а пристально смотрела на него, и, не снимая с лица улыбку, наблюдала за его реакцией.

– Понравилась?

Ден оценил тонкость засады: простейший вопрос задан в банальной ситуации, но при этом оставлял мало маневра для ответа, при условии, что вопрос задается тонкой и умной женщиной. Отвечать, что понравилась было исключено при любых условиях. Отвечать, что нет – откровенная глупость. Говорить, что «ты все равно лучше» – слишком банально и тривиально. Ден попробовал уйти маневром от левого хука.

– А тебе? Согласись, что запоминается. Интересно, если мы встретим её в городе, то узнаем?

– На курорте таких много, особенно в нашей части города.

– Не скажи. Тело не надутое силиконом, а прокаченное, спортивное. И походка жесткая, пружинистая. Колючая короткая прическа, как у Никиты в старом фильме, но блондинка. У блондинок не часто бывает такой имидж, чаще всего они стараются придать мягкость стилю. И главное взгляд – острый, колючий и совершенно не похожий на оценивающе-скучающий взгляд охотниц за деньгами. Скорее профессиональный взгляд автомеханика, которому привозишь на техосмотр машину.

– Как ты успел рассмотреть все это всего за пару секунд, пока смотрел на нее?

– Не обижайся, но я обратил на неё внимание еще в бизнес зале аэропорта. Она была с мужчиной, примерно нашего возраста. Держались достаточно обособленно, друг с другом разговаривали мало, что мне напомнило общение англичан на пароме, которые за пару часов путешествия с трудом перебрасываются парой слов, каждый занят своими делами, своим кофе, своей газетой, своими мыслями. На первый взгляд, они неплохо вписываются в типаж путешествующей снобишь пары без детей: подчеркнуто дорогая одежда, не всегда соответствующая походному стилю, надменно-брезгливое выражение лица, и фраза во взгляде: «я здесь, в эконом классе, потому что я принципиально не трачу деньги на то, на что не считаю нужным их тратить, но мне с вами не место в одном салоне». Но на самом деле, есть в них какая-то напряженность.

– Любопытно … хотя думаю, что вероятность еще одной нашей встречи не слишком велика: из аэропорта люди разъезжаются по всему острову, а он не такой уж и маленький. Кроме того, они могут иметь здесь недвижимость и едут в свои апартаменты или виллу. Ну а напряженность, отмеченная тобой, может легко объясняться тем, что с утра они поссорились, либо у него болят зубы, либо у нее неприятности на работе.

Ден посмотрел в окно. Однообразный пейзаж морской ряби нарушился, вдали показались пока неясные сероватые очертания земли. А прямо под самолетом посреди океана распластался небольшой остров, вздыбливаясь неровностями рельефа, раскрашенного разноцветными волнами вулканических пород.

– Посмотри, как красиво!

Мари потянулась к окну, слегка изогнувшись и прислонившись к нему всем телом. Несколько минут она смотрела на пейзаж за окном, а затем снова выпрямилась в кресле.

– Действительно, вид фантастический. Это и есть знаменитый Лансароте, остров огнедышащих гор?

– Честно говоря, не знаю. Но не думаю, для этого он слишком маленький. А Лансароте, хотя и меньше своих соседей, но все же обладает большими размерами. А огнедышащих островов здесь много, они все немного вулканы, включая наш Тенерифе.

Мари снова взглянула в окно. Остров уже исчез за легкой дымкой облаков, как будто растворившись в океане, но впереди ровной серой полосой уже надвигалась суша. Легкая боль в ушах дала знак, что самолет начал снижение, хотя пока еще не горело табло и никто не требовал занять свои места. Но как будто почувствовав это, люди повсеместно засуетились, заканчивая полетные дела, убирая лишние вещи и устраиваясь в креслах. Салон в обратном порядке --">