Моника Кристенсен - Убийца из прошлого

Моника Кристенсен Убийца из прошлого (Шпицберген – 3)

© Monica Kristensen and Forlaget Press, Oslo 2008

Published by agreement with Copenhagen

Literary Agency ApS, Copenhagen

Глава 1. Икона из России

Церковью был простой бревенчатый сруб с узкими щелями-окнами по обеим сторонам двери. Церковь казалась старинной, да такой она на самом деле и была. На крыше располагалась труба, сложенная из нетёсаного камня, а на коньке с краю был прибит высокий косой крест, грубо вырубленный из дерева. Из трубы шёл дым. Прошло не меньше часа с тех пор, как от едва видимой дороги к церкви подошли двое – высокий мужчина с мешком за плечами и маленький мальчик. Вдалеке виднелся припаркованный автомобиль.

Изношенная и грязная военная форма не спасала тех, кто лежал на холме, от холода. Они представляли себе, каково было бы сейчас сидеть там, в деревянном домике, в тёплой комнате, имея тёплую еду и питьё. Но дать о себе знать они не отваживались. Время ещё не пришло. Им можно будет спуститься, когда совсем стемнеет и они убедятся, что больше никто не придёт.

Было самое начало марта, 1941 год. На другой стороне границы, на много миль к югу от промёрзшей русской тундры, через несколько недель разразится великая битва. Погибших будет столько, что трупы останутся лежать на поле боя, меж стволов деревьев в редком еловом лесу, у сожжённых домов и разрушенных церквей. Друзья вскоре станут врагами и перестанут видеть друг в друге людей. Солдаты обеих сторон забудут, ради чего воюют. У них будет одна цель – дожить до следующего дня, и победителей в этой войне не будет.

А ещё дальше на юг уже чертили планы и готовились возводить целые кварталы бараков, домов и бетонных бункеров, которые позже назовут Аушвиц, Заксенхаузен, Дахау и Майданек. На севере же русская военная машина вынесет невыносимое, встретит все направленные на неё удары – и ответит с такой же жестокостью.

Но два человека на холме ничего об этом не знали. Они были дезертирами, хотя сами себя так не называли. В конце концов, они были норвежцы, уроженцы Йёвика. Они сбежали из немецкого снайперского подразделения, действовавшего глубоко в тылу врага и получавшего приказы непосредственно от берлинского штаба. Им назначено было быть элитой, но всё вышло не так. И вот они лежат на холме в Пасвике, одни в пустынном и незнакомом месте, далеко от людей. Они уходили от русских, от финнов, от немцев и норвежцев. Беглецы в рваной одежде, которые вот-вот уснут и никогда больше не проснутся.

Не таким они себе представляли возвращение в Норвегию. Их отец служил в полиции. Оккупанты, которые при ближайшем рассмотрении оказались самыми обычными людьми, гоняющимися за собственной выгодой, быстро завоевали симпатии этого надменного и недалёкого человека. Но его сыновья страдали от всеобщего презрения и мелких издевательств, хотя никто из земляков не отваживался унижать их в открытую.

Оттар был старшим. Он хотел выдвинуться, мечтал сделать карьеру. Не приходилось сомневаться, что немцы рано или поздно покорят всю Европу, поэтому он решил встать на их сторону. А младший брат, Нильс, был тихим и домашним, и ему было всё равно, какой дорогой пойти. Он тянулся за братом. Вот так они и попали в норвежский набор элитных солдат для войск СС, что сулило быстрое продвижение по службе, деньги и почёт. Строй молодых людей, записавшихся добровольцами, чтобы внести свой вклад в борьбу Германии против большевиков, инспектировал сам премьер-министр Видкун Квислинг. Но мама всё равно плакала.

– Тебе обязательно и Нильса с собой брать? – спрашивала мать с мольбой в голосе. – Ему ведь всего семнадцать.

Как всегда. Бедняжка Нильс, мамин любимчик. Для неё он никогда не совершал промахов, ни в чём ни разу не был виноват, никогда. И всё-таки Оттар любил братишку, который был на два года младше. Без Нильса и вербоваться бы не стоило. А уговорить брата на большое приключение было проще простого. Так уж повелось: куда Оттар, туда и он.