Агата Кристи - Убийство в «Восточном экспрессе». Убийство на поле для гольфа

Они сидели неподалеку от него. Младший был симпатичный молодой человек лет тридцати, явно американец. Однако внимание маленького сыщика привлек не столько он, сколько его собеседник — мужчина лет шестидесяти, если не семидесяти. На первый взгляд у него была благодушная внешность типичного филантропа. Лысеющая голова, высокий лоб, улыбка, открывавшая два ряда неправдоподобно белых вставных зубов, — все, казалось, говорило о доброте. И только глаза — маленькие, глубоко посаженные, лживые — противоречили этому впечатлению. Впрочем, не они одни. Сказав что-то своему спутнику, старик оглядел комнату. Взгляд его на мгновение задержался на Пуаро, и в нем неожиданно промелькнули недоброжелательство и непонятная тревога. Он тут же поднялся.

— Заплатите по счету, Гектор, — распорядился он. Голос у него был хрипловатый. В нем таилась какая-то странная, приглушенная угроза.

Когда Пуаро встретился со своим другом в вестибюле, американцы покидали отель. Портье сносил в машину чемоданы. Молодой человек присматривал за ним. Потом открыл стеклянную дверь и сказал:

— Все готово, мистер Рэтчетт.

Старик что-то буркнул и вышел.

— Что вы думаете об этой паре? — спросил Пуаро.

— Они американцы, — сказал мсье Бук.

— Это само собой разумеется. Я хотел спросить, как они вам понравились?

— Молодой человек показался мне симпатичным.

— А тот, второй?

— Сказать по правде, мой друг, он произвел на меня неприятное впечатление. Нет, он решительно мне не понравился. А вам?

Пуаро помедлил с ответом.

— Когда там, в ресторане, он прошел мимо меня, — сказал наконец Пуаро, — у меня появилось странное ощущение, словно мимо меня прошел дикий, вернее сказать, хищный зверь — понимаете меня? — настоящий хищник!

— Но вид у него самый что ни на есть респектабельный.

— Вот именно! Тело как клетка: снаружи все очень респектабельно, но сквозь прутья выглядывает хищник!

— У вас богатое воображение, старина, — сказал мсье Бук.

— Может быть, и так. Но я не могу отделаться от впечатления, что само зло прошло совсем рядом со мной.

— Вы про этого почтенного американца?

— Да, про этого почтенного американца.

— Что ж, — сказал мсье Бук жизнерадостно, — возможно, вы и правы. На свете так много зла.

Двери отворились, к ним подошел швейцар. Вид у него был озабоченный и виноватый.

— Это просто невероятно, мсье! — обратился он к Пуаро. — Все купе первого класса в этом поезде проданы.

— Как? — вскричал мсье Бук. — Сейчас? В мертвый сезон? Не иначе как едет группа журналистов или политическая делегация.

— Не могу знать, сэр, — почтительно вытянулся швейцар. — Но купе достать невозможно.

— Ну ничего, — обратился мсье Бук к Пуаро. — Не беспокойтесь, мой друг. Что-нибудь придумаем. На крайний случай мы оставляем про запас одно купе — купе номер шестнадцать. Проводник всегда придерживает его. — Он улыбнулся и взглянул на часы: — Нам пора.

На станции мсье Бука почтительно приветствовал проводник спального вагона, облаченный в коричневую форму:

— Добрый вечер, мсье. Вы занимаете купе номер один.

Он подозвал носильщиков, и те покатили багаж к вагону, на жестяной табличке которого значилось: СТАМБУЛ — ТРИЕСТ — КАЛЕ.

— Я слышал, у вас сегодня все места заняты?

— Нечто небывалое, мсье. Похоже, весь свет решил путешествовать именно сегодня.

— И тем не менее вам придется подыскать купе для этого господина. Он мой друг, так что можете отдать ему купе номер шестнадцать.

— Оно занято, мсье.

— Как? И шестнадцатое занято?

Они обменялись понимающими взглядами, и проводник — высокий мужчина средних лет, с бледным лицом — улыбнулся:

— Я уже говорил, мсье, что у нас все до единого места заняты.

— Да что тут происходит? — рассердился мсье Бук. — Уж не конференция ли где-нибудь? Или едет делегация?

— Нет, мсье, чистая случайность. По простому совпадению все эти люди решили выехать именно сегодня.

Мсье Бук раздраженно щелкнул языком.