Светлана Алёшина - Подсадная утка

подается на стол жареная свинина или утка по-пекински.

Вообще-то работа журналиста, наверное, сделала меня несколько циничной, но это совсем не мешало мне осуществлять стратегическое руководство собственным еженедельником «Свидетель», который с каждым номером увеличивал свой тираж, публиковать собственноручно сделанные шокирующие обывателя фото и, между делом, проводить журналистские расследования, результатом которых становились сенсационные статьи.

Любаша уже делала последние штрихи, проводя по моим волосам щеткой из щетины дикого кабана, придававшей им блеск, когда в кармане моего пиджака проснулась «Моторола». Вопросительно взглянув левым глазом на Любашу, потому что правый закрывали волосы, и увидев ее разрешающий кивок, я достала трубку и приложила к уху. Такой чести – иметь номер моего мобильного – удостаивались немногие, но Катерина Фадейкина входила в их число, потому что, во-первых, была моим личным стоматологом, а во-вторых, – подругой, с которой всегда можно было похохмить и расслабиться. Она работала в престижной клинике, оснащенной самым современным оборудованием, но дело было даже не в оборудовании, а в ее отношении к клиенту: внимательном, прямо-таки нежном и веселом. У Катьки была куча поклонников из ее клиентуры, а так как заведение было дорогим, то и ее клиенты, а соответственно и ухажеры были не из бедных. Они просто выпадали в осадок, видя ее ослепительно белое лицо с задорно вздернутым носиком и по-кошачьи вытянутыми синими глазами в обрамлении черных волос.

– Привет, Лелька, – затараторила она. – Давай встретимся, есть кое-что интересненькое для тебя. Когда сможешь прийти? Хорошо, если бы прямо сейчас. Правда, еще мой племянничек должен забежать, но он, как всегда, ненадолго – перекусит, стрельнет полтинник и – Ванькой звали.

Катькиного племянника действительно звали Ванькой – Иваном Веретенниковым. Его родители погибли в автокатастрофе, когда ему было шестнадцать. После этого он стал пить, попал в какую-то компанию и в восемнадцать загремел под суд за воровство. Катька приложила немало усилий и денег, чтобы ему дали условный срок. После этого он стал как от огня бегать от ментов, тихо-мирно пропивал свою зарплату художника-оформителя и работал в подвале школы, директор которой опять же был Катькиным клиентом и плату за аренду брал с него чисто символическую – плакатами к праздникам и оформлением доски объявлений.

Я посмотрела на часы – до намеченного на сегодня мероприятия оставалась еще уйма времени.

– Хорошо, Катерина, – согласилась я, – думаю, смогу подойти к тебе через полчасика.

– Не обедай, – предупредила Катька, – вместе поедим. Я только пришла – голодная как черт, так что не задерживайся.

– Ладно, – усмехнулась я про себя, – постараюсь побыстрее.

Так как маникюр мне уже сделали, я практически освободилась. Заплатив в кассу по прейскуранту, я сунула Любашке «на чай» и бросила напоследок оценивающий взгляд в зеркало. Темно-голубой приталенный пиджак и штанишки «Big star», обтягивающие мои длинные ноги – вид что надо! Немцы просто упадут, увидев меня. Я сняла с вешалки «Никон» на ярко-желтом ремне, с которым старалась никогда и нигде не расставаться, и накинула на плечо.

Ровно через полчаса после Катькиного звонка я стояла перед дверью ее квартиры в предвкушении сытного и вкусного обеда (Катька превосходно готовила) и чего-то «интересненького», как она выразилась. Только вот дверь она мне открывать не торопилась. Надавив на кнопку звонка еще раз, я в задумчивости опустила руку на дверную ручку. Дверь под нажимом руки подалась, и моему взору предстала ужасная картина: в прихожей ярко горела люстра, освещая чисто вымытый пол, на котором лежала Катька. Почти в самом центре груди торчала рукоятка ножа. Крови было немного, наверное, потому, что убийца не вынул нож, а оставил его в теле. Она сочным алым пятном расплылась по желтому шелку короткого халатика, из-под которого торчали ноги, одна из них была неестественно подогнута. В том, что она мертва, не было никаких сомнений. Ее вздернутый носик заострился, прядь черных волос упала на лицо, синие глаза были раскрыты и безжизненно смотрели в потолок.

Я чуть не забилась в истерике рядом с еще теплым телом своей подруги, но тут же собралась, сжала волю в кулак и стиснула зубы. Надо срочно вызвать милицию! Убийца не мог далеко уйти. Дрожащими руками я достала «Моторолу». Горя негодованием и злобой на преступника и --">