Михаил Владимирович Рогожин - Из России за смертью

Михаил РОГОЖИН ИЗ РОССИИ ЗА СМЕРТЬЮ

САБЛИН

В туалете Саблину удалось прикурить только от третьей спички.

Наконец-то можно было отдышаться! Несколько минут назад он перестал быть «фигурой». Генерал усмехнулся: «Фигура-дура». Ни на банту, ни на португальский, поди, и не переведешь... Саблин пустил струйку дыма прямо в зеркало, подле которого курил. Зеркало затуманилось, и в тумане возник щеголеватый полковник.

— Здравия желаю!

Саблин кивнул в зеркало, но рядом уже торопливо защелкнулась кабинка.

Где-то в гулком генштабовском коридоре пробили часы.

Генерал машинально пересчитал московское время на ангольское.

М-да! По ангольскому-то он еще начальник, вызывающий в Луанде и страх, и уважение. А в эту же самую минуту по московскому — «фигура — дура», торопливо прикуривающая в казенном сортире вторую сигарету от первой. Ехать немедленно в ЦК? Но в военном отделе вопрос о его переводе наверняка проговорен. Да и кто там теперь решает?.. Хотя есть, есть! Советов! Удержался в перестроечной качке и продолжает курировать управление генштаба. Он-то должен понимать, что нельзя же в самом деле так вот, на скорую руку, перекрывать такую заслуженную военную судьбу, как у Саблина. Шутка ли, столько лет в строю. Неизвестно, как еще отреагируют в Анголе. Дела международные... Правда, ни для кого не секрет, что Советов и пальцем не шевельнет ради кого-нибудь, если не будет кровно заинтересован. А то, что его зятек с недавних пор преподает в военном училище в Уамбо, — зацепка невелика. Мало, ох, мало уделял он внимания юному майору. А ведь надо было и сегодняшний денек предвидеть!

Саблин вдруг рассердился: небожители цековские! Напристраивают детей по контингентам, и не уследишь, от кого какая информация поступает влиятельным родственничкам. Замусорили войска, а боевые задачи решать способны лишь единицы... Эх, какие кадры выбивают!

Рука Саблина прошлась по потускневшему от времени золотому шитью мундира. Конечно, надо бы заказать новый. Да ведь недосуг заделами-то, и все во имя, во имя...

Из кабины появился полковник. Он помял пальцами сигарету, небрежно спросил: «Разрешите?» И, не дожидаясь кивка генерала, щелкнул зажигалкой.

Пахнуло ментоловым дымком.

Павлин! — решил Саблин. Все они тут павлины. Только и думают, как бы заузить форменные брюки да похвастать друг перед другом неуставными ботиночками. И таким вот доверены судьбы армии...

Полковник же с любопытством поглядывал на генерала, молчаливо уставившегося в свое отражение в туалетном зеркале. Лицо желтовато-коричневого цвета выдавало явно ближневосточный загар, а вот о такой волнистой седоватой шевелюре лысеющий полковник мог только мечтать. Вдруг глаза генерала подернулись пугающей мутью. Полковник почтительно подтянулся, спросил:

— Вам нехорошо, товарищ генерал?

Саблин уставился на него отсутствующим взглядом, вдохнул прокуренный, с привкусом хлорки воздух и неожиданно даже для себя в сердцах выдохнул: «Засранцы!..»

Он понял: только в ЦК еще можно попытаться спасти свое положение.

Да и не так прост генерал Саблин, как полагают павлиноподобные кадровики. Перед встречей с Советовым он прикажет своему референту срочно связаться с военной миссией в Луанде и передать генералу Панову всего одну команду: «Поехали!» А уж Панов медлить не станет и отдаст приказ о начале операции, столь остроумно и, главное, предусмотрительно разработанной лично Саблиным. А перестройка здесь, в Москве, — скрипучие качели. Сегодня ты внизу, а завтра — еще поглядим...

Генерал кинул в угол недокуренную сигарету и стремительно вышел, даже не поглядев на щелкнувшего неуставными каблуками полковника.

ПАНОВ

Панов лежал в ванной и отхлебывал из банки ледяное пиво. Только что по стоящему тут же на тумбочке телефону он дозвонился до Москвы и переговорил с Советовым. Как и ожидалось, дела генерала Саблина складываются хреново. Что, в общем, и хорошо. Панова всегда раздражал этот самоуверенный служака, вбивший себе в голову только две вещи — воинский устав и Программу партии. И если раньше это качество было надежным гарантом от бесконечных проверок и инспекций, то на сегодняшний день многих, в том числе и генштабистов, стало раздражать. Панов быстро определял, когда и где начинает пахнуть жареным. Кроме того, хорошо усвоил не столько морское, сколько житейское правило: когда корабль неожиданно и резко меняет курс, надо --">