Николай Иванович Леонов , Алексей Викторович Макеев - Прививка для маньяка

Аркадьевич был хорошим, а вот с техникой не дружил. Так что поиски неполадок стали делом принципа, и вместо отдыха после трудового дня он упорно изображал часовщика-самоучку.

— Вообще-то я уже был женат, — хмыкнул Глеб, — и ничем хорошим это не кончилось.

Варвара Михайловна потупилась. Она была в курсе этой истории. Дело в том, что жена Звоницкого, с которой он прожил больше двадцати лет, оставила его ради преуспевающего политика. Через год после развода с Глебом Аркадьевичем случилось совсем уж страшное — рядом с ним взорвалась начиненная гексогеном машина. Не то чтобы кто-то пытался устранить именно Звоницкого — вовсе нет. Да, он работал в прокуратуре, но вовсе не был таким уж рьяным борцом с преступностью, чтобы ради него стоило так стараться. Просто Глеб оказался не в то время и не в том месте.

Целых две минуты он был мертв. А потом его откачали. Почти год он пролежал в больнице, но ничего, вышел, даже зрение восстановилось. Правда, нога почти не сгибалась в колене, и Глеб довольно долго ходил с тростью, даже машину пришлось переделать под ручное управление… Но это сущие пустяки.

Звоницкий никогда и никому не рассказывал, что же он видел там, по другую сторону реальности, но с этого дня круто поменял свою жизнь. Завершил ветеринарное образование, когда-то оставленное по настоянию жены, и открыл собственную клинику на окраине столицы. Клиника процветала — во многом потому, что Глеб Аркадьевич проводил там по четырнадцать часов в сутки и никогда не отказывал клиентам, даже самым неимущим.

В общем, в профессиональной сфере Звоницкий, как говорится, состоялся. Считая карьеру в прокуратуре, которую он сделал до взрыва, состоялся дважды. А вот с личной жизнью дело как-то не ладилось. Времени на эту самую личную жизнь катастрофически не хватало, и Глеб уже смирился со случайными романами, ни один из которых не продлился больше нескольких недель. Правда, совсем недавно Звоницкий встретил потрясающую женщину. Елена Йоффе была биохимиком, обладала приятной внешностью и чувством юмора, и Глеб уже решил было, что их серьезные отношения так же дороги Елене, как и ему самому… Но тут случилось непредвиденное. Госпожа Йоффе уехала за границу и осталась там навсегда. Ей предложили преподавание — то ли в Беркли, то ли где-то еще… Звоницкий не вникал. Главное, что их отношениям пришел конец. Да, времена «железного занавеса» остались в прошлом, он вполне мог оформить визу, сесть в самолет и спустя несколько часов оказаться по другую сторону океана… Но ведь потом все равно придется возвращаться.

В общем, ветеринар, напевая, старательно чинил будильник, а домработница, пригорюнившись, смотрела на хозяина и думала, что тот «страдает от разбитого сердца». Варвара Михайловна любила романы о любви, причем макулатуры в бумажных обложках принципиально не признавала. Зато перечитывала «Унесенные ветром», «Поющие в терновнике», «Тэсс из рода Д’Эрбервиллей» и прочие «Вешние воды».

— Давайте оставим мою личную жизнь в покое, — вздохнул ветеринар. — Поговорим лучше о вас, уважаемая Варвара Михайловна.

Домработница зарделась, как девушка, и махнула рукой:

— Что вы, Глеб Аркадьевич! Ничего интересного во мне нет, и не о чем разговаривать. А вот вы рановато поставили крест на матримониальных планах!

— Каких, простите?! — закашлялся, скрывая улыбку, Звоницкий.

— Матримониальных. То есть речь идет о браке.

— Это что, латынь? — уставился он на пожилую даму.

— Возможно, — смутилась Варвара Михайловна. — Но это совершенно неважно! А важно то, что вы в ваши годы…

Звоницкий вздохнул. Дело в том, что домработница появилась в его жизни, когда он только что вышел из больницы. Тогда Глеб с трудом передвигался, тяжело опираясь на трость, и не снимал темных очков в любую погоду — взрывом ему повредило сетчатку глаз. Варвара Михайловна принялась заботиться о нем, продолжала заботиться и сейчас и совершенно не желала замечать, что перед ней вовсе не беспомощный одинокий инвалид, а нормальный здоровый (ну почти) мужик, которому даже полтинника не исполнилось! Ее удушающая забота порой так раздражала, что ветеринар подумывал, не расстаться ли с милейшей Варварой Михайловной. Особенно часто такие мысли посещали Глеба, когда пожилая дама пыталась устроить его личную жизнь. Но он быстро остывал. Домработница была необходимой частью его жизни, обеспечивая крепкий тыл и позволяя не думать о том, что --">