Жорж Сименон , Пьер Гамарра , Морис Ролан , Поль Александр , Пьер Буало , Томас Нарсежак - Современный французский детективный роман

вдруг как-то обмяк.

— Вы так ее любили?

— Это была единственная женщина, которую я по-настоящему любил.

— А жена?

— Я ее люблю. Думаю, она меня тоже. Но наши чувства не назовешь большой любовью.

— Но ведь прошло уже двадцать лет, Маосье.

— Да. И все эти двадцать лет я не мог ее забыть.

— А вы не думаете, что Вивьен тоже?.. Он страстно любил ее, ничуть не меньше, чем вы. От любви он ее и убил. Он не пытался начать жизнь заново. Он предпочел опуститься на самое дно. Ведь спустя двадцать лет вы встретили клошара.

8

Маосье молчал, пристально разглядывая собственные ботинки. Выражение его лица изменилось. Маска высокомерия исчезла, проглянули обычные человеческие черты.

— Двадцать лет вы вели примерную жизнь.

Маосье покосился на комиссара, и губы его тронула неприметная ироническая усмешка.

— Я не убивал ее, это правда. Я даже косвенно не виноват в ее смерти.

— Вы много трудились, делали сбережения. Вам удалось основать собственное дело, вы добились успеха. У вас красивая, обаятельная жена. Прекрасная квартира, вилла в Ла-Боль. И вы поставили все это на карту, чтобы убить человека, которого не видели двадцать лет, который за эти годы скатился на самое дно.

— Я поклялся его покарать.

— Почему вы не предоставили это правосудию?

— Его судили бы как убийцу из ревности, и он отделался бы недолгой отсидкой. Теперь он давно уже гулял бы на свободе.

— Ваш адвокат тоже представит ваше преступление как убийство из ревности.

— Теперь мне все равно. Еще вчера я решил все отрицать, защищаться…

— Как бы то ни было, против вас выдвинуты достаточно тяжкие обвинения.

Зазвонил телефон.

— Говорит Аскан, Первый округ. Все в порядке?

— В полном. Маосье третий час сидит у меня в кабинете.

— Сознался?

— Да.

— Деваться ему некуда, даже если бы и хотел. Дети, игравшие на пустыре возле трущобы, в которой ютился Вивьен, только что притащили мне пистолет тридцать второго калибра. В магазине не хватает трех патронов. Один из моих людей уже выехал в уголовную полицию: она отдаст вам оружие в собственные руки.

— Это послужит дополнительной уликой.

— Нину Лассав убил тоже он?

— Нет.

— А кто? Вивьен?

— Да.

— Выходит, двадцать лет спустя Маосье еще настолько любил Нину Лассав, что отомстил за нее?

— Да. Благодарю вас, Аскан. Ваша помощь была для меня бесценна. Собственно, основную часть следствия провели вы и ваши люди.

— Вы преувеличиваете. Что же, предоставлю вас вашему собеседнику.

Маосье пытался понять, о чем речь, но Мегрэ за весь разговор не произнес ни слова, которое можно было бы истолковать, не слыша реплик на другом конце провода.

— Эти двадцать лет вы искали его по Парижу?

— Не то чтобы по-настоящему искал. Так, смотрел на прохожих на улицах. Не знаю почему, но я был убежден, что рано или поздно его встречу. Я действительно пошел обедать к «Фарамону». До Центрального рынка добрался пешком. При виде ресторана я словно вернулся во времена моей молодости, когда обед у «Фарамона» представлялся мне верхом роскоши и был отнюдь не по карману. Я вошел, пообедал. За столиком оказался один. Моя теща не переваривает меня и изводит бесконечными шпильками. Никак не простит мне, что я начинал простым маляром. Вдобавок она выведала, что я родился в Бельвиле^[14] и отца у меня никогда не было.

Через несколько минут в дверь постучал старик Жозеф, рассыльный.

— Один инспектор из Первого округа желает передать вам в собственные руки какой-то сверток.

— Впустите.

Молоденький инспектор трепетал от волнения.

— Я мчался во весь дух, господин комиссар. Мне поручено вам передать…

И он протянул пакет в мятой, явно уже бывшей в употреблении оберточной бумаге. Потом метнул любопытный взгляд на Маосье.

— Я вам больше не нужен?

— Сейчас нет. Благодарю вас.

Когда инспектор вышел, Мегрэ развернул пакет.

— Ваш пистолет?

— Похоже, мой.

— Вот видите, мы добрались бы до истины и без ваших признаний. Из этого пистолета выстрелят оставшимися пулями и сравнят их с теми, что извлекли из груди Вивьена. Вы так боялись попасться с этим пистолетом в кармане, что поспешили от него избавиться и бросили его на пустыре.

Маосье пожал плечами.

— Я действительно дал одному клошару монету в пять франков. Видел я и какую-то толстуху, на вид мертвецки пьяную. --">