Александр Степанович Ольбик - Жертва обстоятельств

Ольбик Александр Жертва обстоятельств

Александр Ольбик

Жертва обстоятельств

Рассказ

Преступником Сергей Козырев стал как бы случайно. После того как он заменил раковину -- фаянсовую на титановую -- соседу Рэму Тихому и тот за работу прилично выставился, все, собственно, и покатилось под горку.

Рэм, как мог, перед Серегой выпендривался, рисовался, словно перед ним сидел не безработный, потраченный жизнью человек, а внезапно нагрянувшая из Голливуда Николь Кидман. Он демонстрировал японский музыкальный центр с сенсорным управлением.

-- Ну, Серый, заказывай -- кого хочешь послушать: Высоцкого или Розенбаума?

-- Допустим, про серых хищников... А к чему ты, интересно, это клонишь?

-- А к тому, что я на этом пультике нажимаю кнопку и, не сходя с места, заказываю твоих хищников. И пока мы с тобой наливаем виски, все само собой включится и наладится...

И верно, пока Рэм ловко и даже как-то дерзко-красиво разливал по хрустальным рюмкам виски "Белая лошадь", "ящик" сам отыскал нужный кусок магнитопленки и вскоре в комнатах начался "отстрел волков".

Они выпили и закусили осетриной с майонезом. Затем Сергей подналег на крабий салат и оливки, которые булькали в красивой банке, c изображением райского уголка Средиземноморья.

-- Ну, как? -- поинтересовался Тихий.

-- Как в Польше! -- сжевывая дольку лимона, сказал Серега. Во рту у него сильно закислилось и, видно, это обстоятельство, помимо его воли, стащило с языка глупый вопрос: -- А вот ответь, сосед, почему у тебя, в принципе, такого же как я, безработного кента, море разливанное всего, а у меня, бывшего ударника коммунистического труда, лучшего инструментальщика легкой промышленности, кавалера ордена...

-- Стоп! Я все понял! -- Рэм выключил музыку и вытер куском туалетной бумаги, рулон которой лежал тут же среди тарелок, сальный рот. -- Чтоб ты знал, это одна из неразгаданных тайн природы, своего рода Бермудский треугольник, -- по-доброму ухмыльнулся Тихий. -- Но тебе я все же открою эту тайну, ты свой парень... Слышь, Серго, у меня потому все есть, что я в нужный момент оказался в нужном месте. Но тут тоже есть свой минус. Порой бывает очень обидно за таких, как ты, бедолаг. -- Рэм позванивал серебряной вилкой по элегантному фужеру. -- И за себя, между прочим, обидно: почему, например, я, умеющий жить человек, должен как диверсант маскироваться? Чтобы такие, как ты, Серый, и тебе подобные не обиделись и не побежали в экономическую или налоговую полицию...

-- Ты что, сосед, рехнулся?! Чтобы я -- в полицию!

-- Ну не ты, так кто-нибудь другой, -- Рэм поднял рюмку. -- Но мне наплевать! Я в декларации укажу такой источник доходов, что комар хоботка не подточит. Например, наследство отца...

-- Но ведь всему миру известно, что твой батя сутками не просыхал... Бутылки по пляжу сшибал.

-- Эх, Серый, ты и есть серый. Да кто будет до этого копать? Батя давно по тому свету гуляет, а бумаги живут... Я десять лет отработал барменом -что клиент оставит, за то и спасибо. По зернышку клевал, кому от этого больно?

-- Ты хоть мне это фуфло не гони! Что клиент ос-та-вит... -передразнил Козырев соседа. -- Не что оставит, а что сам у клиента оттяпаешь. За зернышко, даже золотое, 600-й "мерс" не купишь,.. -- кивок в сторону окна, за которым вызывающе бугрилась лоснящаяся холка "мерседеса".

Налитая до верху рюмка вибрирует в Серегиной руке. Около большого пальца заметен червячно-скрученный шрамик. И на лбу у него шрам -- в детстве отец озвездил его за какую-то шкоду.

Серега:

-- Я однажды сам был свидетелем, как в кабаке охмуряют. Вот представь себе... На четверых мы заказали по сто граммов, две порции сосисок, салат, ну и еще чего-то... Знаешь, сколько с нас содрали?

-- А почему ты думаешь, что содрали? -- спросил Рэм, закуривая кубинскую сигару. Но перед этим он ее надрезал крошечной, изящной золотой гильотинкой. -- Может, так было по прейскуранту...

-- Ага, было! Считать до трех умеешь? Четыреста граммов водки, сколько стоят? А две порции сосисок? Ну? Плюс к этому вчерашний напиток, позавчерашний салатик... -- горячился Козырев.

Рэм помельтешил у него перед носом сигарой, отчего мозги у Сереги от дыма еще больше поехали набекрень.

-- Да не порть ты, Серый, свои последние пролетарские нервы! Лучше опрокинь еще рюмочку виски... а хочешь -- рома и запомни раз и навсегда -- в наши рестораны ходит одна шушваль. Порядочному человеку там абсолютно нечего делать. Как, впрочем и на Канарах, куда я завтра лечу на "Боинге", в --">