Софья Валерьевна Ролдугина - Кофе со льдом

будут задавать такой вопрос. Может, они подумают так. Может, им станет горько… Но винить тебя за то, что тебе выпало счастье, настоящие друзья не станут. Для понимания причины моего поступка им достаточно будет знать, что ты спас меня от Душителя, а потом тащил на себе через половину подземелий к выходу. Ведь ты герой, Лиам, а герою полагается награда. Это первое, — мягко произнесла я и глубоко вздохнула. Самое трудное было позади. — Второе — быть частью семьи Эверсан не только почетно, но и тяжело. Тебе придется очень много учиться, а потом и работать. Если хочешь, завтра сопровождай меня целый день, и ты увидишь, что графини не веселятся все время. Для того, чтобы достичь чего-то, чтобы удержать достигнутое — нужно трудиться. И третье… Я не смогу усыновить и удочерить всех приютских детей. Да, я сделаю все, чтоб они жили в тепле и сытости, чтобы нашли себе потом хорошую работу… Словом, предоставлю шанс. Но взять всех к себе домой просто не сумею. С другой стороны, ты когда-нибудь вырастешь, Лиам О'Тул. Если ты будешь хорошо учиться и сумеешь войти в высший свет, то обзаведешься некоторым влиянием. И тогда ты сам сможешь помочь всем обитателям приюта. Чем выше ты стоишь — тем больше у тебя возможностей. И тем тяжелее ответственность. Ты понимаешь?

Лиам просиял.

— Ага. Я очень-очень постараюсь, леди Гинни! А когда вырасту, то сделаю наш дом… то есть приют, я хотел сказать… я сделаю его самым хорошим местом на свете! Чтоб никто не жалел и не плакал, что попал туда. Как думаете, леди Гинни, у меня выйдет?

Я вздохнула.

«Никто не жалел, что попал туда»…

Лиам все же был еще наивным ребенком.

Так я подумала, но все же улыбнулась и твердо сказала:

— Конечно, Лиам. У тебя все получится.

Время летело незаметно… в том числе, к сожалению, и для моей ноги. Опухоль спала только к концу недели, однако наступать все еще было слишком больно. Большую часть времени я проводила дома. Но оставалось одно дело, отложить которое или разрешить письмом не представлялось возможным.

Мой второй, неофициальный праздник в честь совершеннолетия.

Удивительно, но мне очень помог дядя Рэйвен. Через три дня после достопамятного разговора он вновь появился в особняке и прямо спросил, собираюсь ли я отменять праздник, а если нет — как можно меня поддержать. Не особенно рассчитывая на настоящую помощь, я вкратце изложила свои планы, благо меню было подготовлено загодя, и оставалось только подтвердить кое-какие заказы, не доставленные вовремя из-за моей болезни. Казалось бы, не так уж много забот — но попробуй успей все, когда за несколько дней вынужденного отсутствия и болезни образовался громадный вал рутинной работы!

Однако дядя Рэйвен взялся за дело с типичной для него хваткой, и накануне праздника в кофейне все было готово к приему гостей — вплоть до цветов на столах. Дядя умудрился даже найти где-то музыкантов, «достаточно верных» по его словам, чтобы не болтать потом о неофициальном вечере в кофейне.

Приглашенных встречали мы с Лиамом, вместе. Но, по моей просьбе, мальчик ничего не говорил — только улыбался и провожал гостей к своим местам. Я же на все вопросы любопытных загадочно отмалчивалась.

Когда время пришло и двери кофейни были, наконец, закрыты, я вышла на середину зала, держа Лиама за руку, и обвела всех взглядом. Вот сидели за маленьким столиком на двоих Лоренс и Джулия Уэст, тайком касаясь под прикрытием скатерти ладоней друг друга; вот Луи ла Рон по привычке делал карандашные пометки в своем блокноте и, заметив неодобрительный взгляд Эллиса, спешил убрать записи с глаз долой; вот перешептывались о чем-то Ужасные Дагвортские Близнецы, совершенно неразличимые в одинаковой одежде, и искоса поглядывали на взволнованную Мадлен, наряженную сегодня, как настоящая леди… И еще многие, многие были в этом зале — близкие люди, те, с кем мне довелось многое пережить, старые и новые друзья, аристократы и простые горожане.

Те, кто сделал меня — мною.

— Добрый вечер, — произнесла я негромко, когда утихли перешептывания, и воцарилась тишина. — Благодарю вас за то, что пришли сюда. Я не буду говорить долго — все эти длинные пассажи о взрослении, ответственности, о совершеннолетии и вступлении в новую жизнь нужно оставить для официальных торжеств. А здесь собрались самые дорогие мне люди; те, кто без лишних слов знает, что я за человек и почему мне пришлось взрослеть раньше, чем записано в своде аксонских --">