Егор Роге - Опустошение

Егор Роге Опустошение

Начало

Встреча с прошлым на самом-то деле редко доставляет радость.

Бывает, что даже самые яркие и приятные воспоминания детства, лишь только некоторое время окутывая нас теплым уютным одеялом, вызывают счастливую улыбку. А потом, чуть позже, мы вспоминаем, что многих людей, участников или главных лиц наших воспоминаний, уже нет в живых, а кто-то был выброшен судьбой из нашей жизни, и улыбка постепенно сходит с нашего лица, уступая место грусти…

Во всяком случае, сидя на летней веранде ресторана «Бавариус» на Комсомольском проспекте, я уже полчаса пытался ответить себе на вопрос: для чего я решил поворошить прошлое?

Зачем я согласился встретиться с человеком, которого не видел много лет, действия которого причинили мне столько неприятностей?

Возможно, для того, чтобы сотый раз убедиться, что его падение с высот благополучия окончательно? И он не нашел в себе сил снова подняться? Нет. Я не сомневался, что удача навсегда покинула его.

А может, для того, чтобы, увидев это, насладиться моментом? Ведь это же та самая справедливость, которая так редко случается на земле.

Нет. И это не так.

Мы чаще всего искренни сами с собой, обычно не нуждаемся в самообмане, и я знал, что давно простил его.

Артем редко опаздывал, и потому я, чтобы собраться с мыслями, пришел почти на сорок минут раньше.

«Как он выглядит сейчас? – подумал я. – Уж точно он не стал меньше ростом, так и смотрит на мир с высоты своих почти восьмидесяти дюймов^[1], как он шутил когда-то.

Ему сейчас сорок, да нет, сорок два уже…

– Ваше пиво, – вмешался в мои размышления официант, – нефильтрованное пшеничное, горячее вам принести минут через…

– Минут через тридцать, наверно, – ответил я, – и вот что, принесите шнапс, у вас ведь есть шнапс?

– Ну конечно, – он удивленно посмотрел на меня, люди действительно не часто пьют шнапс в двенадцать часов дня, – сейчас принесу.

«На Комсомольском почти никогда не бывает пробок, – подумал я, – поток машин по метромосту еле ползет, проносится Комсомольский, чтобы снова встать в вялотекущий трафик на Пречистенке.

А это ведь автодорожная проекция нашей жизни, долгая подготовка стремительного рывка, который, по сути, совершенно лишен смысла».

Надо же, одна порция грушевого шнапса – и такие глубокие мысли. Наверно, все алкоголики – большие философы.

Сколько времени прошло с момента нашей последней встречи? Больше десяти. Большой срок. А с момента первой? Удивительно. Двадцать пять!

Был август 1980 года…

Часть 1 Эпизоды

1980. Август

Олимпиада! Самое яркое событие лета. Огромная чаша «Лужников», поляк Козакевич взял высоту пять семьдесят восемь! Его шест так прогнулся, что я был уверен – не выдержит.

Но нет, победно подняв руки, поляк выходил из сектора олимпийским чемпионом.

Отец взял меня на стадион, твердо заверив маму, что к рижскому поезду мы непременно успеем.

У родителей «совпал» отпуск, и мы втроем ехали к морю.

Нам с мамой предстояло жить в гостинице «Jurmala», а отцу – неподалеку, в военном санатории.

На поезд мы наверняка бы опоздали, но решением властей Москва была отгорожена ото всей страны, и улицы были совершенно пустынны, транспорт ходил строго по часам, и свободные такси всегда стояли на положенных для этого стоянках.

В нашем купе оказался еще один офицер, сослуживец отца, и за разговорами родители вскоре перестали обращать на меня внимание и даже не заметили, что я вышел из купе.

Две проводницы бойко переговаривались на латышском.

– Хочешь что-нибудь? – обратилась ко мне одна из них.

– Да, а можно чай? – ответил я.

– Я принесу в четвертое купе, ты оттуда?

Я кивнул.

Изучив расписание движения поезда, который должен был проехать с десятью остановками, из которых мне особенно запомнились Резекне и Крустпилс, я вернулся в купе и заснул, не дождавшись чая.

Утром, когда я проснулся, поезд уже подъезжал к Риге.

Я мечтал, что когда-нибудь окажусь за границей: услышу непонятный язык, увижу необычную архитектуру. Рига дала мне все это, навсегда заняв место в моем сердце.

Юлий, муж нашей дальней родственницы, встречал нас на перроне. Рядом с ним стоял высокий, полный парень лет семнадцати – его сын Артем.

– Ну! С приездом, – весело сказал Юлий, – Артем, не стесняйся, бери-ка вещи.

Отец, взяв свой --">