Кюдзо Кобаяси - Август без императора

мандатом в кармане облек пожелание милитаристского недо­битка в конкретное предложение: ’’Конституция должна быть немедленно пересмотрена, император должен стать главой государства”. Когда Япония шагнула к подобному пересмотру конституции, введя вопреки протесту общественности импера­торскую систему летосчисления, виднейший япон­ский юрист, профессор Токийского университета

Ясухиро Окудайра следующим образом охарактери­зовал очередной этап ’’ползучего переворота”: ’’Введение летосчисления по годам правления импе­раторов означает политический поворот Японии вправо и поощряет милитаризм”.

Летом 1945 года один из камикадзэ, прежде чем отправиться в последний полет, написал своей четы­рехмесячной дочери: ’’Когда ты вырастешь и захо­чешь встретиться со мной, то пойдешь в храм Ясу- куни, и твое сердце поможет тебе увидеть меня...”

В храме Ясукуни в Токио находится символическая могила всех японских солдат, встретивших смерть во время войн, развязанных Японией. Храм — оби­тель нескольких миллионов богов, поскольку богом являлся каждый, кто заплатил жизнью за агрессивную политику Японии.

Незадолго до второй мировой войны в японской печати появилась статья, автор которой усомнился в правильности обожествления в храме Ясукуни всех погибших солдат, независимо от того, что они совер­шили при жизни. Шовинисты яростно обрушились на статью. Газета ”Тэйкоку симпо” писала: ’’Каким бы преступником и негодяем ни был японский под­данный, он, становясь под боевые знамена, осво­бождается от всех грехов. Япония воюет во имя императора, и ее войны — святые войны. Кто погиб в них со словами ”да здравствует император” — был ли он хорошим или плохим человеком, — становит­ся богом”.

Надо ли удивляться, что к лику богов ныне при­числены Хидэки Тодзио и тринадцать других глав­ных японских военных преступников, казненных по приговору Международного трибунала или умер­ших во время процесса. Газета ’’Асахи” задалась в связи с этим резонным вопросом: ’’Как реагировало бы большинство европейцев и американцев, если бы им сказали, что освящается память о Гитлере и Муссолини?” •

Большинство европейцев и американцев, без сом­нения, возмутилось бы, как вознегодовало и боль­шинство японцев, узнав о символическом захороне­нии в храме Ясукуни праха военных преступников. Поспешили преклонить колени перед их прахом лишь участники ультраправых организации да члены правительственного кабинета. Первые — прошагав строем к алтарю храма, вторые — подъехав на маши­нах к его боковому входу.

”В посещении премьер-министром и министрами храма Ясукуни мы видим пропаганду милитариз­ма”,— указала газета ’’Асахи”.

’’Ползучий переворот” продолжается, и не ис­ключено, что очень скоро не к боковому входу в храм, а вместе с ультраправыми прямиком к алтарю зашагают министры в день поминовения военных преступников.

—          Господин Кобаяси, хочу поделиться с вами еще одной мыслью, — обратился я к писателю.— Вы, ко­нечно, видели на перекрестке центральных токий­ских улиц грузовик, увешанный японским, южно- корейским и американским флагами и плакатами: ’’Долой конституцию!”, ”Да здравствует японо-аме­риканский военный союз!”, ’’Ядерными бомбами уничтожим Советский Союз и всех коммунистов!”. С грузовика выступает Бин Акао, чье фашистское мировоззрение и криминальная биография вам тоже наверняка хорошо известны. Однажды в его речи я услышал: ’’Красные муравьи обгладывают нашу ро­дину. Отстаивая конституцию, они делают Японию беззащитной и отдают ее на растерзание коммуни­стическому врагу”. Примерно то же самое выкри­кивает в книге ’’Август без императора” офицер- мятежник...

—          Совпадение покажется вам еще более примеча­тельным и еще более опасным, — ответил Кобая­си, — если я скажу, что заимствовал слова мятежни­ка не из речи фашиста, а из разговора солдат в казарме ’’войск самообороны”.

Оголтелость и нетерпение — такие качества отли­чают японскую военщину. В тридцатые годы воен­щина считала, что монополистический капитал и по­слушное ему правительство недостаточно активно осуществляли захват Китая и слишком уж неспешно готовились к мировой войне, и расправлялась за это с неугодными главами правительственных кабинетов и министрами. Сейчас военщина недо­вольна медленными, по ее мнению, темпами ’’пол­зучего переворота”. И это недовольство --">