Фрэнк Робинсон , Джон Левин - Американский рубикон

журналисты, и разного рода политические деятели, которые надеялись примкнуть к выборной кампании губернатора в самом ее начале, когда приветствовалась бы любая их помощь.

«С аплодисментами все будет в порядке. Об этом Де Янг позаботился», — подумал Эндрю.

Фрэнкел достал помятый блокнот.

— Помнишь старые времена?

— Конечно, тогда, в 1979-м, мы строчили о том, как Джерри Браун именно здесь объявил о выдвижении своей кандидатуры в президенты.

По лестнице спустились помощники губернатора и остановились в ожидании, когда их расставит по своим местам Херб Шеферд, пресс-секретарь Де Янга. Ливонас не переносил Шеферда и его манеру одеваться. Именно Шеферд был ближайшим подручным Де Янга, когда тот соперничал с Гарри Палмером на выборах.

«До сих пор не могу себе этого простить, — подумал Ливонас. — Ведь именно я тогда уговорил Гарри выступить на выборах против Де Янга и согласился возглавить его предвыборную кампанию».

Послышались аплодисменты, и Ливонас почувствовал, как Фрэнкел слегка подталкивает его в бок. На лестнице появился Винсент Де Янг. Губернатор приветствовал толпу ровно столько, сколько потребовалось телеоператорам, чтобы показать его крупным планом. Затем вместе со свитой он стал спускаться вниз.

— Величественное зрелище, — пробурчал Ливонас.

Де Янг выглядел отлично, этого Ливонас не мог отрицать. Губернатор был выше среднего роста, смуглый, подтянутый. Можно было подумать, что он регулярно играет в сквош^[1] или каждое утро пробегает по пять миль в хорошем темпе. Винсент Де Янг, когда хотел, выглядел искренним и уверенным в себе человеком, но самое главное — в нем чувствовалась властность. Это был отменный кандидат, по крайней мере на аудиторию и телезрителей он производил благоприятное впечатление.

— Покажи мне хоть одного политика, который бы умел так выигрышно позировать, — прошептал Фрэнкел.

Ливонас внимательно изучал свиту Де Янга.

— Тебя надули, Гас. Если бы Де Янг действительно собирался объявить о выдвижении своей кандидатуры на выборах, он бы наверняка привел с собой жену и детей.

Вслед за Винсентом Де Янгом по лестнице спускались еще три губернатора — Баррон из Аризоны, Медник из Юты и Уолтерс из Невады. С ними был старший помощник губернатора Аляски Джадд. За Де Янгом шел человек, которого Эндрю не знал. Незнакомец в свите Де Янга был высокого роста, с волосами песочного цвета; его цепкий пронизывающий взгляд скользил по толпе.

— Кто этот тип?

Фрэнкел искоса посмотрел в сторону высокого человека.

— Это приятель Шеферда, некто Крейг Хевит. Он был инструктором в армейских спецвойсках, а теперь подвизается в полиции штата.

Ливонас понимающе кивнул и стал наблюдать за Де Янгом. Губернатор улыбался, приветствуя толпу; затем он с серьезным лицом повернулся к переносным телекамерам.

— Сегодня, в восемь часов утра, я мобилизовал национальную гвардию для патрулирования автомагистралей Калифорнии и обеспечения бесперебойных поставок нефтепродуктов в границах штата. Угон бензовозов с горючим достиг катастрофического уровня. Как губернатор я считаю своим долгом добиться того, чтобы ни один галлон бензина, предназначенного нашим гражданам, не уходил на сторону.

«На сторону» было ключевым словом в его тираде. Все понимали, что под «стороной» он имел в виду районы к востоку от Миссисипи.

— О каких захватах он говорит, Гас? Что происходит?

— Первый раз слышу.

Де Янг взмахом руки остановил овацию толпы. «Ему не достает только огромного национального флага, чтобы красоваться на его фоне, — подумал Ливонас. — Или флага штата, что более уместно».

— Комендантский час в ночное время на всех частных автомобильных дорогах Калифорнии…

Эндрю невольно поежился.

— Чего, собственно, он добивается, хочет ввести военное положение?

Фрэнкел обернулся, явно раздраженный.

— Не стоит осуждать его. Если бы ваш президент Масси не допустил подобной чертовщины, то не возникло бы этой ситуации.

— Наш президент, Гас.

— Извини, старина, я за него не голосовал.

Ливонас оставил это замечание без ответа. Он сосредоточенно слушал Де Янга, который обрушился с бранью на федеральное правительство. Он обвинял его членов в жадности, алчности, во всех смертных грехах от насилия до кровосмешения. Когда же, наконец, он сделал паузу, чтобы передохнуть, зал разразился аплодисментами. Де Янгу всегда --">