Автор неизвестен - Подвиг 1981 №4

полицейского управления Парижа называется литературный конкурс на лучшее произведение детективного жанра.

«Неожиданный литературный успех и та легкость, с которой он пришел, так вскружили мне голову, — вспоминал Арно, — что я решил с той поры писать романы, не переставая, и, когда хозяева издательства «Fleuve noir» предложили мне писать для них по договору, я спросил только: «Сколько книжек вам нужно в год?»

В первый же год профессиональной писательской деятельности Арно установил свой доныне непобитый рекорд — 27 романов.

«За работу в школе до призыва в армию, — признавался Арно, — я получал 25 тысяч франков в год, а за каждую из написанных мною книжек — в четыре раза больше. Естественно, я решил писать эти книжки всю жизнь и как можно больше».

Итак, Жорж Арно — типичный представитель тех малоуважаемых серьезной литературной критикой писателейпрофессио- 1 га лов, которые откровенно признают, что их литературный труд, как любое другое ремесло, есть средство зарабатывать деньги, чтобы кормить себя и свою семью.

В осуждение этих писателей во Франции и в других странах, и том числе и у пас, было сказано немало жестоких слов. Приводились неопровержимые, казалось, мнения авторитетов, доказывавших безусловный приоритет в литературе «чистого», свободного от влияния денег искусства. И Льва Толстого вспоминали с его хрестоматийным: «Если можешь не писать — не пиши». И Эмиля Золя, который утверждал, что «настоящий писатель, садясь поутру за письменный стол, никогда не думает о том, как бы побольше заработать».

Корыстолюбие — порок. Поэтому с защитниками бессребреничества в литературе спорить трудно. Хотя едва ли не с начала книгопечатания неумолимо развивался процесс профессионализации писательского труда.

Первым манифестом профессионального писательского труда считают так называемую «декларацию Джонсона» 1775 года. Известный в то время английский литературный критик Самюэль Джонсон написал тогда письмо лорду Честерфильду, в котором отверг покровительство знатного и богатого вельможи, заявив, что у него есть возможность зарабатывать на жизнь собственным литературным трудом.

И Джонсон, и Золя, выступивший с очерком «Деньги в литературе» сто лет спустя, были убеждены в том, что вместо прихотливых, вздорных порой вельмож-меценатов труд писателя будет оценивать «нечто безличное», основой которого будет читательский спрос и в конечном счете духовные потребности народа, всеобщая грамотность которого сулила писателям и творческое и материальное удовлетворение.

Образцовым писателем-профессионалом в этом смысле был Бернард Шоу, в котором удивительнейшим образом нашли счастливое сочетание все ипостаси писательского труда. Шоу открыто заявлял, что для «чистого искусства» не написал в своей жизни ни строчки. Создавая высокие духовные ценности, он считал себя рядовым тружеником, живущим плодами своего труда, который, как любой другой чисто производительный труд, является вкладом в благосостояние и прогресс общества.

Тогда еще не знали, что стремление лучших умов человечества нести культуру в широкие массы народа выродится на Западе в конце концов в так называемую «массовую культуру». Не предполагали, что в эпоху всеобщей грамотности люди в наиболее промышленно и культурно развитых странах Запада перестанут читать книги и что деньги в литературе из мерила писательского труда станут для литератора диктатором, куда более жестоким, капризным и требовательным, чем вельможные благотворители прошлого, против которых двести лет тому назад первым восстал Самюэль Джонсон.

Все это, в общем-то, тема отдельного серьезного разговора. Здесь же, представляя читателям «Подвига» писателя Жоржа Арно, мы коснулись ее лишь для того, чтобы не согласиться с теми, кто априори считает писателями второго сорта и даже неписателями вообще всех авторов, выступающих ныне в жанре так называемого «народного романа», детектива, полицейского романа и даже научной фантастики. Хотелось бы поспорить с не в меру облегченным подходом к авторам «легкого чтива».

Не на пустом же месте и не сами по себе они возникли. Спрос, как известно, рождает предложение. Поэтому прежде, чем одним махом отбрасывать в «неписатели» авторов всех предложений, стоило бы поподробнее разобраться в причинах возникновения спроса на «легкое чтиво». Нет ли в этом определенных объективных закономерностей развития нашего --">