Франсуаза Жиру - Шантаж

«Быть королем — ничто. Когда есть страх…»

Шекспир. Макбет (акт 3, сц. 1)

Она закричала.

В ответ послышался собачий лай. Ночная улица с выстроившимися в ряд машинами была пустынна.

Человек, толкнувший ее, растворился в темноте. Стоя на коленях на влажном тротуаре, она поискала соскочившую туфельку. Из ссадины на ноге сочилась кровь, пачкая разорванный чулок…

Потом ей пришлось стучаться к консьержке, просить извинения, рассказывать о случившемся, ждать, когда сонный муж консьержки спросит у жены, где ключи мадемуазель Клер, у нее украли сумочку; опять эти подонки, ключей нет на доске, значит, взяла уборщица, надо позвать слесаря, лучше всего обратиться в комиссариат полиции, они знают, где такого найти в столь позднее время.

— Сумочки теперь крадут все чаще, — сказал дежурный полицейский. — Просто беда. Неосмотрительно гулять одной по ночам.

— Я не гуляла. Я возвращалась домой. Я…

А если и гуляла — как он выразился? Имеет полное право! Глупая потребность оправдываться перед полицейским… Впрочем, ничего угрожающего тот собой не представлял. Просто разглядывал пострадавшую безразличными глазами спаниеля.

— Если хотите, можете оставить заявление.

В настоящий момент ей нужен был слесарь, кто-нибудь, кто мог бы открыть дверь квартиры.

— В такой поздний час это вам недешево обойдется.

Отодвинув стул, он поднялся, чтобы разглядеть ее с ног до головы.

— Ладно. Попробуем вам помочь…

— Вы опрокинули бутылку, — сказала она.

Он выругался, наклонился. Пиво лилось на пол.

Сидя на лестнице, она ждала приезда «технички».

За дверью слышалось мяуканье кота. С пятого этажа доносились звуки квартета Брамса или квинтета, кто его знает. Внезапно они оборвались, и в воздухе повисла незаконченная нежная музыкальная фраза. Дикари!

Долгое время ночную тишину нарушал только шум в водостоке. Это был старый дом, в котором она снимала квартиру, именовавшуюся в справочниках: «70 кв.м., ориг. план., солнечная стор., все удоб.».

Наконец загорелся свет.

Пока лифт поднимался вверх, она надела туфли, оправила юбку, затянула пояс на плаще. Слесарь нашел, что у клиентки красивые ноги, но заставил подписать счет на 900 франков. Кот, оскорбленный тем, что провел полночи в одиночестве, ускользнул у нее из рук, когда она захотела его приласкать.

— Не бросай меня, Красавчик! Особенно сейчас! — молила она.

Но Красавчик остался непреклонен.

Раздеваясь на ходу, она зажгла всюду свет, даже на кухне, чтобы отогнать все еще терзавший ее страх. Расстегивая бюстгалтер, выслушала автомат-секретаря, стала искать ручку, чтобы записать номер телефона, куда же она запропастилась? Ах, да, осталась в сумочке — она совсем забыла о ней, пока мысленно перебирала украденное. Разве припомнишь все, что находится в дамской сумочке… Даже о пяти тысячах франков, приготовленных для поставщика, который терпеть не мог чеков, она вспомнила не сразу. Да еще о золотом браслете, который таскала уже месяц — надо было починить замок. Жаль…

Пока ванна наполнялась водой, она скрутила свои пепельные волосы, воткнула в них две шпильки, чтобы они держались на затылке, и стала пристально рассматривать круги под глазами.

Пора было позабыть о происшествии. Завтра, конечно, придется предупредить банк о пропаже чековой книжки и кредитной карточки… сменить дверной замок… что еще?

Обрабатывая ссадину на колене, она вспомнила о красном бумажнике. Бутылочка с зеленкой выскользнула у нее из рук на черно-белый кафель и разбилась.

…Они шептались, лежа на узкой постели, которую от соседней комнаты отделяла такая тонкая перегородка, что слышен был храп спящего там мужчины.

— Я не хочу, чтобы ты крал ради меня, — говорила Элизабет. — Не хочу. Тебя рано или поздно поймают.

Парень усмехнулся, сощурив черные глаза. Потом отбросил одеяло и стал рассматривать голое тело девушки.

— Ты похудела, — серьезно сказал он. — Я не хочу, чтобы ты худела. Я хочу, чтобы твои

--">