Евгений Кукаркин - Кучер

всех вас. Но..., учитывая заслуги некоторых бойцов, бивших басмачей и всю байскую сволочь, учитывая то, что вы до этого исполняли свой долг, вылавливая нарушителей и то, что во всем виноват ваш начальник, которому подчинялись, я не буду вас наказывать. Но теперь, если еще хоть одна банда безнаказанно прорвется на нашу сторону или от нас, расстреляю всех. Представляю вам нового начальника заставы, вот он. Комаров Георгий Васильевич, крестьянский сын, преданный сын партии, бил немца в мировой войне, участвовал в гражданской.

Вышел худой и высокий мужик в кожанке и маузером... на животе. Я подтолкнул в локоть Коновалова. Тот не шелохнулся.

- Я думаю, - продолжал выступавший, - что новый начальник заставы сам ознакомится с вами и сделает правильные выводы. Принимайте заставу, товарищ Комаров.

Выступавший махнул рукой и тут же подъехала бричка, он вскочил на нее и под охраной эскадрона, она покатила обратно в степь.

- Кто это был? - шепотом спросил я у Сереги.

- Голощекин. Молчи, дура, - так же шепотом ответил тот.

Если в Освенциме гитлеровцы уничтожили около четырех миллионов человек, то в Казахстане во время правления Голощекина уничтожено примерно столько же. ОГПУ трудились день и ночь истребляя ни в чем неповинных людей. Десятки концлагерей было раскидано по всей территории, где без пищи, одежды, крыши над головой, в зимнюю стужу почти вымирали все. От голода погибали целые районы и все это некоторые историки преподнесут как победу колхозного строя в одной из социалистических республик Советского Союза.

Новый командир обходил строй, внимательно всматриваясь в лица бойцов, иногда он спрашивал кого-нибудь фамилию и сведения, где служил и является ли тот членом партии. Недалеко от нас он остановился.

- Никак Черненко? - услышали мы.

- Я.

- Вот ты куда исчез. А я думал, куда это наш малыш пропал.

- Прислан сюда..., это... по приказу... товарища Сомова.

- Понятно, - хмыкнул Комаров. - После... зайди ко мне.

- Хорошо.

Мимо нас новый начальник прошел ничего не спросив.

- Теперь то Черненко будет здесь, как кот в масле кататься, - говорит мне Лешка, когда мы ложились спать. - Слышал, новый начальник приказал вернуть ему маузер.

- Ого. Кого же он теперь здесь будет расстреливать в затылок?

Лешка рванул меня к себе.

- Тише и забудь, что я тебе говорил. При Максимове еще можно было трепаться о том и сем, а при новом... лучше заткнуться в тряпочку.

- Ты чего?

- Нечего. Понял. И запомни, сейчас время такое, что лишнее слово может обернуться пулей для тебя, для меня, для всех.

Он отпустил меня и обмяк. Посидел на койке, потом поднялся.

- Извини, Серега, сорвался. Мы здесь с тобой как белые вороны в черном стаде остались. У тебя окончена гимназия, у меня год Казанского университета, а остальные что... Большинство бойцов еле-еле грамоту разумеют, а некоторые совсем не знают. Они... это чувствуют и барьер отчуждения давно зреет между нами.

- Я это знаю.

Между койками мечется завхоз. Он подходит к нам.

- Вы Кучера не видали?

- Кого?

- Кучера... Черненко.

- ??? Почему Кучер?

- Он в моих документа, когда принимал и сдавал оружие подписывался К.У.ЧЕР.

- Вот оно что. Так он сейчас наверно в канцелярии у нового начальника.

- Вот ты какая неприятность. Что же делать? Мне очень не хочется попадаться на глаза новому...

- А что произошло?

- Да не расписался он в одной графе, а меня за это могут и того... Пришел Черненко ко мне в кладовую и говорит, верни маузер, начальник приказал. Я говорю, мне не приказал, не дам. Смотри, говорит, тебе хуже будет. Действительно через минут десять прибежал разъяренный начальник и сразу в рожу. Во, какой синяк...

Теперь и мы, при слабом свете, разглядели распухшее лицо завхоза.

...- Ты что, кричит начальник, моих приказов не слушает. Тебе сказали вернуть оружие красному бойцу Черненко, так и не перечь... Еще отматерил минут на пять и ушел... Тут и появляется этот... Так что, говорит, где маузер. Я отдал ему оружие, а вот с перепугу забыл тогда, что надо расписаться.

- Завтра его поймаешь и он тебе распишется.

- А если не распишется.

Леша пожимает плечами. Расстроенный завхоз уходит.

- Так значит... Кучер, - задумчиво тянет Коновалов, - а ты говорил клички к нему не липнут. А ведь это как раз для него.

Утром меня вызывает в канцелярию, новый начальник. Нехорошие мысли сверлят голову. Никак кто то на меня чего-нибудь донес.

В комнате, помимо начальника, который сидит за канцелярским столом, на --">