Нинель Мягкова (Нинель Нуар) - Сюрприз под елкой

Анджела помолчала.

— Папа потом будто прозрел. Завязал со всеми сомнительными делами, благо накопил уже достаточно, чтобы перейти на светлую сторону. Жаль, что поздно. Я ушла из дома, как только стала совершеннолетней. И полицейским стала, как наверное большинство моих коллег — не от хорошей жизни, а потому что хочется в этом дерьме что-то менять. Поэтому я знаю, что сейчас ты ни в чем не виноват. И я не была виновата. А осадок в душе и кошмары по ночам это как раз нормально, из опыта говорю. Так что готовься.

Густав молча обнял ее за плечи, и сидел рядом, пока не пришла медсестра и не объявила, что часы посещений давно закончились, и не выдворила его практически силой. Но к тому времени Анджела уже успокоилась.

Выписали ее только под Новый Год. Встречать его с родителями она не собиралась. Зато под окнами больницы дежурил неизменный кавалер, задумавший очередной сюрприз.

Когда в окне машины появился «семейный коттедж», больше похожий на небольшой замок, Анджела только хмыкнула. Понятно было, что мать владельца Джи-Л-Молла не в деревенском домике живет. Отец его умер несколько лет назад, осталась мать, которая за все это время не одобрила ни одной выбранной им самим невестки, как честно признался сам Густав. Впрочем, сразу уточнил, что много кандидаток и не было — две всего лишь. И пять предложенных самой мамой, от которых волосы вставали дыбом неконтролируемо. Жениться на копии собственной матери почтительный сын не имел ни малейшего желания.

Дверь открыла сама вдовствующая императрица. На меньшее дама в бархатном платье, демонстрирующем вырезом плотно утрамбованную в колье россыпь брильянтов, не тянула.

Густав немного нервничал, оставляя Анджи наедине с родительницей. За двадцать лет, проведённые в свободной нравами Америке, мама так и не освоилась с местной толерантностью, продолжая проповедовать чистоту арийской расы с упорством, которому позавидовал бы сам фюрер. Одна из двух девушек, которых он за свою жизнь пытался представить семье, сбежала в слезах после разговора с миссис Лифенохен. Другая вернула ему помолвочное кольцо прямо в прихожей, пока судорожно натягивала шубку с сапогами, не переставая бормотать что-то о средневековье и феодализме. Анджи, конечно, была не из слезливых, да и до настоящего кольца у них еще не дошло, но наученный горьким опытом Густав предпочитал отложить полноценное предложение до тех пор, пока они не ознакомятся со всеми слабостями и недостатками друг друга.

Сжимая в руках два фужера с мартини для дам, он недоуменно замер в дверях. Анджи сидела на прежнем месте, величественно и незыблемо. Миссис Лифенохен же напротив, отползла по диванчику насколько позволяли подушки и вжалась в стену, сливаясь с той меловой белизной.

Выражение лица Густава было бесценно.

Анджела только хмыкнула. Самое интересное — знакомство с ее собственной семейкой — ему еще предстоит.