Александр Васильевич Архипов - Нескучная жизнь подполковника Чапаева

Бытовое насилие у нас.

— А чего там, Вов?

— Да баба одна на соседке свои пропавшие серёжки увидела. Ну и вломила ей сковородкой по темечку, а потом ещё и муж объявился… Ну и понеслось! — криво улыбнулся Чернов, пропуская нас с Женькой в отдел.

Дежурил сегодня «вечный» капитан Кривошапка. Ему было уже за сорок, и Миша считал месяцы перед пенсией, зачёркивая их красным фломастером на календаре. Увидев меня, он широко заулыбался пластмассовыми зубными протезами и, протянув через решётку окна руку, поздоровался:

— Привет, Чапаев! Слышал, тебя на повышение? Поздравляю! Большому кораблю, как говорится… А я тут досижу… Вот, выбираю. Как думаешь, Андрюх, «Ямаху» брать или «Меркури»?

Честно говоря, Мишане до пенсии оставалось десять месяцев, но он уже всех достал своим выбором подвесного лодочного мотора. Причём выбор каждого он записывал в блокнот, надеясь при подсчёте на мнение большинства.

— Я за «Ямаху», Мишаня, — как на духу, сделал свой выбор я.

— Я тоже Чапаева, и я тоже за «Ямаху», — подпрыгивая, подняла руку Женька.

Мы уже были далеко за поворотом коридора, когда я услышал:

— Не понял, Чапай, а ты раньше за «Меркури» голосовал… у меня записано.

Открыв своим ключом кабинет, мы с Женькой вошли в помещение, которое мы с ребятами любовно больше двух лет называли «гнездом». Сколько людей — по своей или не своей воле, по служебной необходимости или в силу сложившихся обстоятельств — прошлись по этим квадратным метрам несуразной планировки кабинета.

— Жень, а давай я тебе сейчас чаю с печеньками сделаю, и ты посидишь тихонько. А я пока личные вещи поскладываю, — предложил я.

— Давай, — согласилась Женька, — ты побольше собирай, Андрюш, мы всё унесём.

И пока я раскладывал из сейфа и письменного стола по картонным коробкам свои личные вещи, нажитые честным ментовским трудом, Женька, сидя на высоком стуле и весело болтая ногами, спрашивала:

— Па, а это случайно не наша личная вещь?

— Нет, это Алика одёжная щётка. Очень необходимая полицейскому вещь.

— А эта железочка с ручкой? — показывая на чёрную двухпудовую гирю под столом у Дрозда, спросил ребёнок.

— О! Это тоже очень нужная вещь. Но пусть её дядя Ваня сам прёт!

Конечно, я снял со стены портрет «своего родственника» — Василия Ивановича Чапаева, муляж казацкой шашки и деревянную кобуру от «революционного «маузера». А вот как быть с плакатом, с изображённой на нём страшной тёткой с толстым пальцем у нижней губы? «Не болтай!» — предупреждала грозная тётища. С одной стороны, она уже не нужна. Дверь между помещениями уже поставили, и бить тётку по фанерной голове, привлекая внимание, уже не нужно. Да и часть интерьера… Как раз в это время, застав меня в раздумье, в кабинет вошёл мой старинный приятель — Вася Крепченко. Здоровались так, будто сто лет не виделись.

— Что, сучий кот, в родное «гнездо» потянуло? — радостно зарычал Вася, пытаясь сломать мне позвоночник.

— Васька! Ребёнок! — шикнул я на друга, кивая в сторону Женьки.

— Тю… Привет, Джоник! Как дела, красотка? — как ни в чём не бывало заржал приятель.

— Привет, дядька Васька! Ты тоже за личными вещами? — поинтересовалась маленькая Чапаева.

— Так я это… дела принимаю. Только Жукова проводил, смотрю, «паджерик» чапаевский стоит. Попался, думаю! Ну, как дела, Андрюх? На новом месте был уже? Хорошо тебе, ничего передавать не нужно. Черных всё знает, в курсе всего. А я почти неделю в бумагах ковыряюсь, а в голове… А тут ещё Клавдия Ивановна… смотрит на меня, как побитая собака. Я ей, типа, тёть Клав, вы не волнуйтесь, работайте, как при Жукове. А она отвернулась к окну, носом шмыгает и говорит: «Тебе, Вася, молодую помощницу нужно искать». Ну что ты с ней сделаешь?

— Ну, когда-нибудь действительно молодую возьмёшь, а пока Клавуся для тебя — спасательный круг, — согласился я. — Как там Филипп Петрович? Небось, клянёт меня?

— Напрасно ты, Чапай! Петрович — золотой мужик. Сколько раз он нас с тобой прикрывал, помнишь? Он всё понимает. Не ты бы поймал эту гниду Кошкина — другой бы этого блохастого на живодёрню отправил. Ладно, поговорим ещё. Пойду, меня моя старушка Изергиль ждёт, — попрощался со мной новый начальник ОВД Василий Иванович Крепченко.

— Пока, Вась. Примем дела — пересечёмся обязательно, — пожал я руку другу.

Уже в дверях Вася обернулся и, глядя на плакат с краснорожей бабой, сказал:

— Кстати, Жуков своим --">