Александра Борисовна Маринина - Цикл романов "Каменская". Компиляция. Книги 1-17

Захаров мигнул фарами и медленно подкатил к женщине.

— Вам в город? — спросил он, опустив стекло на задней двери.

— Юго-Запад, улица Волгина. Подвезете? — В голосе ее Дима не слышал ни радости, ни облегчения. Какая-то безысходная покорность судьбе.

— Садитесь. — Дима быстро поднял стекло и открыл ей дверь.

Прежде чем тронуться, он спросил:

— Знаете, сколько это будет стоить?

— Догадываюсь, — усмехнулась пассажирка, пристраивая сумку на коленях.

— Штуку, — уточнил Захаров, выжидающе глядя на нее. Про себя он решил, что все равно повезет женщину в город, даже если денег у нее нет, потому что ехать-то из Внукова так или иначе придется через Юго-Запад. Но равнодушие пассажирки, которой на голову свалилась такая редкостная удача — доехать глухой ночью из аэропорта до дома за треть цены, — его задело.

— Да-да, конечно, — рассеянно бросила женщина. — Обычно берут дороже. Или я ошибаюсь?

— Не ошибаетесь, — улыбнулся Дима. — Таксисты и частники берут за такой маршрут ночью минимум три тысячи.

— А вы?

— А я не частник. Я товарища провожал и собирался ехать домой. Увидел вас, такую промокшую, несчастную, с тяжелой сумкой, и стало мне вас жалко чуть не до слез. Ведь за три тысячи вы бы не поехали, правда?

— Правда, — сухо ответила пассажирка. И все-таки Дима Захаров был уверен, что денег у нее нет, даже тысячи.

В свете фонарей Дима пытался исподволь разглядеть свою попутчицу. Лет тридцать или чуть больше, лицо усталое, сильно накрашенное, короткие черные волосы, одежда недорогая, украшения — бижутерия. На повороте женщина чуть качнулась к нему, и Дима уловил запах редких дорогих духов «Циннабар», а уж в духах он разбирался неплохо. «Надо же, — удивленно подумал Дима, — духи у нее стоят столько же, сколько вся одежда, вместе взятая».

Женщина между тем открыла «молнию» на сумке, достала маленькое полотенце и стала вытирать волосы.

— Как же вы без зонта в такой-то ливень? — посочувствовал Дима.

— Не люблю в командировку лишние вещи таскать, — коротко ответила пассажирка. Потом, видно, спохватилась и решила быть повежливее: — Никогда не знаешь, где окажешься, поэтому сумка должна быть легкой. Верно?

— Часто приходится ездить? — поинтересовался Захаров.

— Когда как. — Женщина пожала плечами. — Случается, целый год сидишь в Москве, никто тебя не трогает, а потом командировки начинают сыпаться одна за другой, не успеваешь сумку разобрать, как уже надо опять собираться.

— Что же это у вас за работа такая? — Дима был вовсе не прочь потрепаться «ни о чем», чтобы дорога не была скучной.

— Обычная работа. Якобы научная.

— Почему якобы? — удивился Дима.

— Потому что те, кто этой работой занимается, считают ее научной. А все остальные полагают, что мы проедаем государственные деньги без всякой пользы и занимаемся не наукой, а болтологией.

— Но вас же посылают в командировки, значит, в вашей работе какую-то пользу все-таки видят. Разве не так?

— Не так. Нас используют не как научных работников, а как дешевую рабочую силу. Например, при проведении инспекторских проверок, когда нужны лишние рабочие руки. Как это ни грустно, наши знания никому не нужны.

— Но почему?

— Да потому, что есть три сферы, в которых каждый считает себя специалистом: политика, воспитание детей и борьба с преступностью. Все почему-то считают, что в этих вопросах все совершенно очевидно на уровне обычного здравого смысла. И никакая наука здесь не нужна. Вам приходилось видеть, как люди гадко усмехаются при словах «кандидат педагогических наук»?

— А вы кандидат именно педагогических наук? — Дима не смог сдержать улыбку.

— Нет, я юрист. Но мое положение ничем не лучше. Знаете, как министерские чиновники смотрят на нас, когда мы им приносим документы? Как на попрошаек-графоманов. Мол, опять принесли какую-то чушь, все пишут и пишут, прямо спасу от вас, ученых, нет, нам надо вал преступности останавливать, а вы у нас, таких занятых, время отнимаете, заставляете всякие глупости ваши читать. А потом, недели так через две-три, откроешь газету, а в ней — интервью с сотрудниками министерства, где черным по белому твои же слова из этого самого документа приводятся, только авторство уже не твое. И гонорар не ты получаешь.

— И большие гонорары?