Марек Краевский - Конец света в Бреслау

официант из «Свидницкого подвальчика», внес в гостиную тарелки и блюда. Поставив их на стол, он бросал на собравшихся внимательные взгляды. Он уже знал Франца Мока, который несколько дней назад пришел в смущении к его шефу Максу Клуги, чтобы заказать праздничный воскресный ужин в честь своего брата. С Растом Франц Мок не был настолько раболепен и при составлении меню спорил о каждом пфенниге. Сегодня официант встретил его жену, Ирмгард Мок, современной женщины с ласковыми глазами, которая получила от него большие термосы с едой и поместила их на угольной кухонной плите.

— Отличная соленая головизна с тмином. Специальность нашей фирмы, на холоде, в желе, — порекомендовал официант, не сумев скрыть восхищения при виде стройной блондинки с сонными, немножко бессознательными глазами, которая небрежным движением подала хрустальный мундштук сидящему рядом с ней гимназисту. Гимназист вырвал из мундштука дымящийся окурок и обратился к коренастому брюнету за сорок, стоящему у окна:

— Дядя Эберхард, просим, за стол. Поданы холодные закуски.

Брюнет поцеловал в руку волоокой молодой даме и занял рядом с ней место. Напротив них сидели Франц и Ирмгард. Гимназист сел неуклюже во главе стола. Раст мимолетным движением руки Франца направился на кухню и принес пять пузатых бутылок пива с выгравированной на фарфоровой крышке надписью «Э. Хаасе». Он открыл три и разлил пиво в узкие стаканы. Затем он сел на кухне и через закрытую дверь слушал разговор за столом.

— Вы напрасно потратили время на этот праздничный ужин. Ирмгард так хорошо готовит, что ее изделия могут быть украшением «Свидницкого подвальчика», — спокойный бас, всасывание пивной пены и вздох облегчения.

— Мы не могли позволить такой даме, как Софи, есть нашу воскресную кашу с квашеной капустой. А здесь у нас есть то, что и в высшем… обществе, — нервный баритон запинался при каждом слове. — Спасибо, что наконец госпожа согласилась к нам прийти. Это честь для простого мастера.

— Уверяю вас, Франц, я видела дам, вылизывающих смалец с салатников, — мелодичный, тихий и почти детский голос. — Хотя происхожу из аристократии, я уже во время учебы в консерватории избавилась от классовых предрассудков… — с ноткой нетерпения. — Кроме того, я не понимаю этого «наконец». Насколько я знаю, меня никто до сих пор не приглашал.

— Эрвин, в этом году ты сдаешь экзамены, — бас, спички, дым, вырывающийся из ноздрей. — Каковы твои дальнейшие планы?

Раст перемешал бульон, наполнил им тарелки. На большом блюде официант выложил спаржу и полил ее растопленным маслом. Открыл дверь, внес все в комнату и доложил весело:

— Вот кое-что горячее: бульон с желтком и спаржа.

Эберхард Мок потушил папиросу. Его племянник уткнулся взглядом в тшебницкую вышивку скатерти и сказал медленно и отчетливо:

— Я хочу изучать германистику в университете.

— О, интересно, — Эберхард Мок с видимым удовольствием вливал в себя ложки бульона. — Я помню, ты недавно хотел стать полицейским.

— Это было до того, как я познакомился со поэзией Гейне.

Когда Раст коснулся тарелки с заливным, чтобы унести его, Франц Мок удержал официанта за руку и подцепил вилкой большой кусок головизны.

— Я заплатил, я съем, — Франц Мок побледнел на лицо и напоминал Расту одного пьяного, который однажды в его ресторане одним движением перевернул стол вверх ногами. — Я знаю, что простой мастер на железной дороге не может быть образцом для подражания для своего сына… Но я тебе столько раз говорил: стань инженером на железной дороге, будешь много зарабатывать и ездить каждый год в Цоппот… Ты не слушаешь меня и хочешь непременно изучать какого-то еврея…

— Папа, я поэт, — Эрвин нервно выворачивал пальцы. — Я хочу делать то, что люблю.…

Ирмгард сделала знак Расту выйти из комнаты. Раст схватил тарелку с остатками заливного, но Франц Мок снова удержал его за руку.

— Люблю, люблю, — кусочки мяса и слюны оказались на тшебницкой скатерти. — Ты какой-то педик, что ли? Поэты — сами педики или гудлаи (оскорбление название евреев). А ты какие пишешь стихи? Только о звездах и машинах. Почему не напишешь стихи о любви к женщине? Я знаю, знаю… Твой новый учитель по немецкой литературе… Это он пытается тебя сбить.…

— Франц, перестань, попомни меня. — Ирмгард посмотрела на мужа, а потом на официанта. Тот вырвал у Франца Мока блюдо с остатками головизны в заливном и выбежал на --">