Леонид Семёнович Словин - Советский детектив. Том 15. Подставное лицо. Дополнительный прибывает на второй путь. Транспортный вариант. Четыре билета на ночной скорый. Свидетельство Лабрюйера

СОВЕТСКИЙ ДЕТЕКТИВ Леонид СЛОВИН

Подставное лицо

 1

 — Двести первый! Срочно позвоните дежурному! — проснулась скрытая под курткой радия. — Прием...

 «Что-то произошло... — понял Денисов. — Антон не решается объявить по радии».

 Электронное табло на стеклянном кубе нового здания показывало: «04.15». К утру мороз усилился. Высвеченный пронзительным неживым светом перрон казался безлюдным: несколько отъезжающих, носильщики.

 Денисов зашел в справочную. Верхний свет не горел. За столом дремала женщина.

 — Мне надо позвонить.

 — Звоните, — кивнула она на телефон.

 В отделе трубку поднял Сабодаш, Денисов догадался по секундной паузе, после которой Антон назвал себя:

 — Дежурный по отделу капитан Сабодаш...

 Продолжительность пауз была всегда одинаковой.

 — Денисов. Слушаю.

 — Тревожный сигнал. Не знаю, с чего начать... — Было хорошо слышно, будто оба они находились в одном помещении.

 — Что случилось?

 — Из камеры хранения пропала переписка.

 — Письма?!

 — Три десятка страниц, не предназначенных для посторонних глаз...

 — Какая камера хранения?

 — Автоматическая.

 — Бывает: положили не в ту ячейку.

 — Все сложнее. За письмами охотились...

 Готовилась к отправлению электричка. Насквозь промерзшая — всю ночь простояла у платформы. Хрупкая наледь блестела на вагонах черными косыми полосами.

 — Когда это случилось?

 — Ночью. До трех пятидесяти.

 — А заявитель...

 — Это женщина.

 Денисов подумал.

 — Замужняя?

 — Да.

 — А адресат? Не муж?

 — Не муж. Тоже семейный. Сейчас его нет в Москве. Но дело не в нем. Ревность! Муж заявительницы год назад уже покушался на ее жизнь...

 Пока Денисов думал, как поступить, Антон охарактеризовал обстоятельства, какими они ему представлялись:

 — Распадающаяся, по существу, мертвая семья. Последствия могут быть страшные...

 — А уголовное дело в отношении мужа? По поводу покушения.

 — Прекратили. Она взяла назад заявление. Эти письма... Это как джинна выпустить из бутылки...

 — Муж мог сегодня за ней следить?

 — Нет. Он тоже в отъезде, вернется сегодня к вечеру. Она уверена, что письма выкрали, чтобы передать ему.

 — Женщина сейчас у тебя?

 — Поехала к матери. Пытается что-нибудь предпринять... — Антон продолжал что-то говорить.

 «Несчастье», — уловил Денисов, и слово это, произнесенное раздельно: «не счастье», — обнажило скрытый, но четко определенный смысл: «Нет счастья!»

 Электричка за окном наконец двинулась, с места набрала скорость. Снежные буранчики побежали по вагонным крышам.

 Выйдя из справочной, Денисов поднял воротник куртки, прямиком, через перрон, направился к центральному зданию. Еще одна электричка на соседнем пути, такая же промерзшая и пустая, словно согревая себя, прерывисто и часто застучала компрессорами.

 Еще издалека Денисов увидел Сабодаша.

 Антон возвышался в глубине отсека, в узком лабиринте металлических ячеек. Он был без шинели, в тесноватом кителе, туго натянутом на бедрах. Заметив Денисова, он быстро пошел навстречу.

 — До вчерашнего дня переписка хранилась у брата заявительницы. Он живет в Соколовой Пустыни. Вчера вечером по ее просьбе Николай — так его зовут — привез письма на вокзал.

 — Зачем?

 — Вдруг испугалась, что их у него выкрадут. Она сама тебе все объяснит. Говоря коротко: ей было бы спокойнее, если бы она узнала, что письма уничтожены.

 «А вместо этого положила переписку в ячейку», — подумал Денисов.

 В одном из отсеков раздался пронзительный зуммер: дежурная по камере хранения помогала открыть ячейку кому-то из пассажиров, забывшему или перепутавшему шифр.

 — А все-таки? — спросил Денисов. — Что тебе известно?

 — Работают вместе, в одном НИИ. Она — младший научный сотрудник... — Они шли вдоль длинной вереницы автоматов. — Химик или физик. Адресат — тоже научный работник. Сейчас он в командировке, — Антон огладил китель на груди. — Нам сюда!

 — А ее муж? — спросил Денисов. — Он работает в том же институте?

 — Кажется, в другом. Не знаю. Мы разговаривали минуты четыре. Не больше. Сейчас она будет здесь.

 — Переписка лежала в ячейке вместе с --">