Елена Валентиновна Топильская - Темные силы

Елена ТОПИЛЬСКАЯ ТЕМНЫЕ СИЛЫ

1

Такие вечера выпадают следователю нечасто, но мне повезло. Домой удалось уйти ровно в шесть, несмотря на то, что новое начальство недвусмысленно заявило: те, кто уходит с работы раньше десяти вечера (понимай — раньше, чем упадет от усталости), а также те, кто не просиживает в конторе все выходные, не имеют права получать зарплату в кассе прокуратуры.

Но пятнадцать лет работы следователем дают некоторые преимущества: и в числе этих немногих — внутреннюю свободу послать начальство, если его точка зрения не совпадает с твоей. Когда за плечами такой трудовой путь по самой тернистой профессиональной дороге в мире, уже не составляет проблемы, если что не по нраву, сказать прокурору словами Маяковского: «Вот вам мое стило, и можете писать сами».В этот вечер я не только ушла с работы вовремя сама, но и умыкнула Горчакова. Мой трепетный друг и коллега весом более ста килограммов, правда, дрожал как желе и цеплялся за дверной косяк, приговаривая, что не переживет, если его уволят. Зато я удостоилась благодарственного звонка от его жены, не чаявшей уже свидеться с мужем в состоянии бодрствования. А практика показывает, что на семнадцатом году брака полезно освежать в памяти внешний вид второй половины, иначе можно оконфузиться.

Итак, я в тот вечер пришла домой вовремя. Ни мужа, ни ребенка-одиннадцатиклассника еще не было, и я с непривычки даже растерялась. Может и прав новый прокурор: нечего следователю делать за пределами прокуратуры, пока метро работает и трамваи ходят.

Не то чтобы у меня совсем не было домашних дел, как раз наоборот, но все это были не текущие проблемы, типа нестиранного белья или немытой посуды — хлоп, и сделал, а проблемы, можно сказать, глобальные, стратегические. Например, проблема неразобранной кладовки, из которой всякое барахло уже вываливалось на проходящих мимо членов семьи.

Когда-то очень давно — мне уже и не вспомнить точно когда — я решила избавиться от старых неэстетичных полок в кладовке, худо-бедно, но обеспечивавших относительный порядок хозяйственной утвари типа совков и пылесоса, и старой обуви, которую носить уже никто не будет, а выбросить жалко. Муж горячо меня поддержал, и с подозрительной ретивостью вытащил на помойку старые полки; правда, сострил по дороге, — мол, из цикла «полезные советы»: не торопитесь выбрасывать старую мебель, сделайте это медленно, с удовольствием.

Предполагалось, что мы немедленно поедем куда-нибудь и купим новые, удобные и вместительные хозяйственные стеллажи; но тут случилось очередное происшествие, и выходные пришлось провести на работе, потом у меня было срочное обвинительное, потом ушел на пенсию наш дорогой шеф, пришел новый, молодой и слегка сдвинутый, объявил, что рабочий день не кончается никогда, а выходные существуют для того, чтобы доделать то, что мы не успели доделать в течение рабочей недели.

И все. Первое время я, вместе со всеми поддавшись на провокацию, стала просиживать на работе вечера и уик-энды, и поначалу это было даже полезно, потому что я наконец расчистила свой сейф, разложила все бумаги по «корочкам» уголовных дел, и заодно нашла пару неотписанных в срок жалоб и коробку несданных, вопреки инструкции, вещдоков. Кроме того, выкинула лежавшие в шкафу с незапамятных времен плесневелые пряники, заварку с ароматом швабры и кетчуп, за давностью пригодный только на то, чтобы морить им тараканов; Все это осталось с голодных времен, когда обедать за пределами конторы было дорого, а приносить из дому — хлопотно.

И когда в кабинете был наведен порядок, я сочла, что теперь имею право заняться уборкой в собственном доме, — кладовочка-то захламлялась с космической скоростью, домочадцы на определенном этапе стали воспринимать ее как некую бездонную черную дыру, куда можно не глядя вбросить надоевшую утварь и забыть про нее. Я, проводя на работе все полезное время, за исключением отведенного на сон, ослабила контроль за процессом, и в один прекрасный момент посреди ночи дверца кладовки не выдержала напора сваленных туда вещей, с треском раскрылась, оттуда, напугав нас всех, вывалились и раскатились по дому: вентилятор, старая Гошкина клюшка, треснувшая керамическая ваза и ненужный террариум — наследство почившей в бозе жабы. И что же?

Оправившись от испуга, мы все дружно запихали этот скарб обратно в кладовку — и забыли про него.

А я после этого, сидя на кухне в --">