Джерри Остер - Клуб смерти

это тоже деньги. А двадцать пять придут, когда у него будет репутация, которая останется при нем. О чем он и думал, когда сидел в пятом ряду киношки «Сиксплекс» на Восемьдесят шестой улице, наигрывая малютку Бенни Коттера и выжидая, пока свет погаснет и появится возможность тихо уложить некоего Майкла Корри, сидевшего на два ряда ближе к экрану и поглощавшего попкорн из огромного ведерка, в которое можно голову засунуть. Он собирался надеть ведерко парню на голову, когда тот умрет, поскольку для карьеры убийцы это послужит неплохим фирменным знаком.

Эй, он не хочет сказать, что каждый раз будет надевать коробки из-под кукурузы на головы заваленным парням, не собирается делать карьеру за счет убийств каких-то чуваков в грязных киношках, уродов, жрущих попкорн ведрами; он просто будет что-нибудь эдакое надевать на головы, но каждый раз другое, чтобы люди видели и понимали: это он, чтобы сразу оценивали: убийство — его работа.

И это еще не самая крутизна. Круче всего то, что о нем напишут книжку, полный нокаут, а из книжки сляпают фильм, самый отпадный эпизод будет о том, как он проскользнул в следующий ряд, когда в зале погас свет, приблизился к Майклу Корри. В это время на экране появилась надпись: «Добро пожаловать в „Сиксплекс“ на Восемьдесят шестой». Он подождал, когда зажжется другая: «Разговоры во время сеанса — сраная невоспитанность, не будьте засранцами», а потом большие красные буквы: «Т-С-С-С!». Затем навинтил глушитель на девятимиллиметровый немецкий полицейский «Вальтер П38», купленный за две сотни в одном местечке в Байоне, поднес ствол почти к самому уху Майкла, едва не касаясь, и окликнул шепотом:

— Эй, Майк!

И тот ответил:

— Да, а ты кто?

— Извини, Майк, я, похоже, ошибся, — сказал Сакс, добавил: — Т-с-с! Тихо!

И убил его.

Потом вытряхнул остатки попкорна из ведерка, надел его на голову Майкла Корри и спокойно вышел из киношки, как будто фильмец со Сталлоне, который появился на экране, совсем не тот, за какой он заплатил. Сакс собирался смотреть «Осторожных медведей» или что-то в этом роде. В этих сраных сиксплексах вечно попадаешь не на тот фильм.

* * *

Мертвый Эдди придумывал повод, ради которого стоило бы отложить возвращение домой к Розали и малому. Он вернулся в офис, словно хотел проверить, закрыл ли сейф, и увидел на пульте, что Мэри Элизабет Неделикато работает по телефону с клиентом. Эдди решил послушать.

Мэри Элизабет учуяла сигнальный щелчок. Разговоры переводились из офиса на дом к девушкам, это известно. Неужели Мертвый Эдди считает, что они не догадываются о подслушивании? Она хотела было сбить на минуту запал, послать Эдди к черту.

— Я такая мокрая, Эрл, — сказала она вместо этого, — хочешь, я сейчас разденусь?

— Подожди немного, — ответил Эрл. — Сядь на окно, — предложил он, — боком, спиной в угол, ноги положи на подоконник.

Мэри Элизабет как раз дочитывала деловой раздел «Таймс» и дошла до новостей науки. Она лежала в постели на животе, одетая в спортивные штаны и линялую рабочую рубашку. Волосы, мокрые после душа, были закручены в махровое полотенце.

— Так тебе нравится?

— Закатай юбку на бедра.

— Вот так?

— Сними трусики.

— На мне их нет, Эрл. Ты мне приказал не надевать трусики.

— Раздвинь немного ноги. Если кто-то смотрит в окно, пусть увидит, что ты без нижнего белья.

— Так?

— Кто-нибудь снизу смотрит на тебя?

— Там кто-то есть, Эрл. Да-да, есть. Кто это, Эрл?

— Один мой друг.

— О-о-о, как мне приятно. Это ты его направил за мной понаблюдать?

— Только смотреть, но не трогать.

— Ты, и только ты, будешь лапать меня, Эрл.

— Ты правда хочешь?

— Конечно, хочу.

— Потрогай себя сама. Сними бретельку лифчика и погладь свою грудь. На тебе ведь черный лифчик?

Мэри Элизабет дошла до рекламы «Фотокомпьютера» на Сорок седьмой улице.

— Все так, как ты мне велел, Эрл. О, Эрл, как мне хорошо.

— Потяни за сосок, чтобы он вырос.

Если цена на компьютер «ХТ» с жестким диском на двадцать мегабайт еще снизится, она не сможет удержаться и купит его.

— О, Эрл.

Она перешла к «Тошибе», у него хорошие размеры.

— Теперь другая грудь. Займись сразу двумя, по одной в каждую руку. Оттяни их хорошенько.

— Он на меня смотрит, Эрл?

— Да.

— Он очень симпатичный?

— Да.

Что там Долан говорил о «Максуме»? --">