Джон Кризи - Инспектор Вест в ужасе

неприметная наружность и писклявый голос совершенно не вязались с тем, что из 20 лет жизни 15 он провел в тюрьме и был известен как один из самых опасных преступников в Лондоне.

Нанн руководил полицейским делом с тяжеловесным достоинством.

«… и от имени полиции я требую заключения обвиняемого под стражу, Ваша Честь, с тем, чтобы иметь возможность провести дальнейшее расследование».

Председательствующий был массивным, громоздким дядей, казавшимся более подходящим на роль обвиняемого, чем обвинителя.

— Вы намерены представить доказательства, суперинтендант?

— Безусловно, сэр.

Бирвитц чуть ли не каждую минуту смотрел на большие часы над головой председательствующего.

Следующим давал показания молодой домовладелец, разбуженный выстрелами. Человек на скамье подсудимых был именно тем типом, который боролся с раненым полицейским. Корби заявил, что отпечатки пальцев на ручке револьвера принадлежат обвиняемому. Председательствующий и его коллеги, мужчина и женщина, пустились в совершенно излишние расспросы, пока судья не объявил неизбежное решение о взятии под стражу. Слушанье дела закончилось за двадцать минут.

Роджер стал более внимательно приглядываться к Бирвитцу, заметив, что напряжение последнего все возрастает. Он уже не сомневался, что этого человека что-то мучает.

В трех дорожных авариях разобрались с похвальной быстротой, на всех нарушителей были наложены соответствующие штрафы. Затем вызвали Бирвитца. Роджер поднялся, чтобы лучше видеть и слышать.

На месте подсудимых появилась хорошо одетая особа средних лет. Она держалась так, как будто ее не только несправедливо обвинили, но и нанесли оскорбление.

— Я намерена заявить, как я уже говорила с самого начала, что это грубейшая, жесточайшая ошибка, и я не оставлю…

— Позднее, мадам, позднее.

Председатель слишком часто слышал подобные протесты, чтобы они производили на него какое-то впечатление.

— Обвиняемую кто-нибудь представляет?

Сразу же поднялся светловолосый молодой человек в черной мантии и полосатых серых брюках.

— Да. Ваша честь, я представляю миссис Хьютон.

— Тогда будьте любезны объяснить мадам, что когда придет время ей делать заявление, я ее предупрежу. Полагаю, вы ей уже говорили, что это дело может быть разобрано здесь или передано в высшую инстанцию?

— Да, сэр, но миссис Хьютон настолько уверена, что те доказательства, которые она предъявит суду, подтвердят ее невиновность, что она…

Нанн опустился на стул возле Веста.

— Мне что-то эти разговорчики не нравятся, Красавчик, — проворчал он. — Я считаю, что дело-то яснее ясного.

— Бирвитц уверен в себе?

— Абсолютно. Разумный малый.

Продавщица из местного универмага рассказала, что она видела у обвиняемой две пары нейлоновых чулок, кожаную дамскую сумочку и массу бижутерии, за которые та не заплатила. Когда Роджер услышал, как завотделом подтвердил эти показания, ему стало ясно, почему так недоумевает Нанн. Ибо дело, по всем признакам, и правда было «яснее ясного» и не представляло собой ничего из ряда вон выходящего.

Вызвали Бирвитца.

Выйдя на место для свидетелей, он выпрямился. Вид у него был уверенный.

— Находились ли вы в магазине в момент правонарушения?

— Да.

— Ваша честь, — вмешался молодой адвокат, — могу ли я напомнить, что факт правонарушения пока не доказан?

— Знаю, знаю, — отмахнулся от него председательствующий.

Адвокат полиции, съевший на подобных делах собаку, бросил красноречивый взгляд на Роджера и Нанна, потом повернулся к обвиняемой. Бирвитц стоял на возвышении натянутый, как струна, и Роджер подумал: «Почему он не может расслабиться? В чем дело? Чего он опасается?»

— Находились ли вы в магазине в момент предполагаемого правонарушения?

— Да, сэр.

— Заметили ли вы, что обвиняемая ведет себя необычным образом?

Бирвитц ответил:

— Она взяла много вещей, включая чулки, кожаную сумочку, какие-то украшения, и все это затолкала в большую хозяйственную сумку.

— Предъявила ли она эти вещи при выходе?

— Нет, насколько я видел, сэр.

— Расскажите суду, что было после.

Бирвитц на минуту высунул руки. Они были так сильно сжаты, что проступили белые косточки. Когда он начал излагать свою историю, которая по сути ничем не отличалась от других историй такого рода, Вест с беспокойством подумал, чувствуют ли другие невероятное --">