Иэн Рэнкин - Битая карта

Иэн Рэнкин Битая карта

Единственному Джеку, которого я раздел догола

Он не знает ничего, а думает, что все знает. Ему на роду написано быть политиком.

Бернард Шоу. Майор Барбара

Привычка дружбы созревает благодаря постоянному общению.

Либиан, IV век

(научно доказано проживающим в Эдинбурге Чарльзом Маккином)

Благодарности

Прежде благодарностей должно последовать признание в том, что Северный и Южный Эск — это плод фантазии автора. Но не нужно быть большим знатоком географии, чтобы сообразить, что существует некая корреляция между Северным и Южным Эском и реальным миром: Эдинбург — заметная географическая реальность, и его юг и восток существуют на самом деле, хотя и не имеют административных границ.

На самом же деле Северный и Южный Эск имеет некоторое сходство с избирательным округом Мидлотиан — до изменения административных границ в 1983 году, — но при этом включает в себя некоторые черты южной части избирательного округа Эдинбург-Пентлендс и западной части избирательного округа Восточный Лотиан.

Грегор Джек тоже порожден авторской фантазией и не имеет сходства ни с одним из реальных членов парламента.

Что же касается благодарностей, то я искренне благодарен за неоценимую помощь Алексу Иди, который до ухода на покой был членом парламента от округа Мидлотиан; члену парламента Джону Хоуму Робертсону, а также профессору Бусуттилу (кафедра судебно-медицинской экспертизы Эдинбургского университета); полиции области Лотиан и Шотландские границы; персоналу Эдинбургского зала Центральной библиотеки Эдинбурга; персоналу Национальной шотландской библиотеки; персоналу и посетителям баров «Сэнди Беллс», «Оксфорд бара», «Мэзерс» (в Уэст-Энде), «Даркс-бара» и «Зеленого дерева».

1 Коровник

Удивительно, но соседи никогда не жаловались и даже — как впоследствии многие из них говорили журналистам — ничего не знали. До той самой ночи, когда их сон был прерван неожиданным оживлением на улице. Машины, фургоны, полицейские, треск раций. Не то чтобы все они громко шумели. Операцию провели с такой скоростью и с таким добрым (да-да) юмором, что некоторые весь этот аттракцион попросту проспали.

— Я хочу, чтобы все прошло деликатно, — объяснил на вечерней летучке своим людям старший суперинтендант Фермер Уотсон. — Пусть это и дом терпимости, но в хорошем районе, если вы меня понимаете. Я уж не говорю о том, кого мы там можем застать. Вполне возможно, что и нашего дорогого главного констебля.

Уотсон улыбнулся, давая понять, что это шутка, но кое-кто из присутствовавших, знавших главного констебля, судя по всему, лучше, чем Уотсон, переглянулись и иронически ухмыльнулись.

— Так, — сказал Уотсон, — давайте-ка еще раз пробежимся по плану операции…

Господи, да он же кайф от всего этого ловит, подумал инспектор уголовной полиции Джон Ребус. От каждой минуты. А почему бы и нет? В конце концов, это его младенчик, и роды предполагается принимать на дому. Иными словами, на Уотсоне лежит ответственность за всю операцию, начиная от непорочного зачатия и заканчивая непорочным разрешением от бремени.

Возможно, это что-то вроде мужского климакса — потребность слегка поиграть мускулами. Большинство старших суперинтендантов, которых Ребус немало повидал за свои двадцать лет службы в полиции, знай себе перекладывали бумажки и спокойно дожидались пенсии. Но только не Уотсон. Уотсон был как британский Четвертый канал: сплошные независимые программы для узкой целевой аудитории. Нельзя сказать, чтобы он гнал волну, но брызг хватало.

А теперь у него, похоже, появился информатор, некто невидимый, кто шепнул ему на ушко слово «бордель». Грех и распутство! Непримиримое пресвитерианское сердце Уотсона зажглось праведным гневом. Он принадлежал к тем набожным уроженцам Хайленда,^[1] которые если и признают секс, то лишь в браке — его сын и дочь были тому доказательством, — но все остальное считают неприемлемым. Если в Эдинбурге действует бордель, Уотсон не был бы Уотсоном, если бы не захотел немедленно его прикрыть.

Но потом информатор сообщил адресок, и тут появились сомнения. Бордель располагался на одной из самых приличных улиц Нового города — тихие георгианские --">