Эд Макбейн - Десять плюс один

она сделала шаг назад и спросила:

– В чем дело?

– Я могу войти?

– Да, конечно, – сказала девушка. – Но в чем все-таки дело? С ним что-то случилось?

– Мисс... – сказал Карелла. Он заколебался. Он решал, достаточно ли она взрослая, чтобы правильно воспринять то, что он должен ей сказать. И тем не менее он понимал, что нужно разыскать ее мать и сообщить новость ей. – Вы знаете, где они хотели встретиться?

– Да, в ресторане Шрафта. Я не знаю, собирались ли они там обедать или только встретиться. Прошу вас, вы можете мне сказать, в чем все-таки дело?

Карелла долго смотрел на нее, потом тихо сказал:

– Мисс, ваш отец мертв.

Девушка отшатнулась. Потом как-то странно улыбнулась и покачала головой.

– Нет, – сказала она.

– Мне очень жаль, мисс.

– Это, должно быть, ошибка. Они с мамой хотели встретиться, чтобы...

– Я не думаю, что произошла ошибка, мисс Форрест.

– Но... в конце концов, вы-то что об этом знаете? Что произошло?

– Его застрелили.

– Застрелили? Моего отца? Вы шутите?

– Очень жаль, мисс, но я не шучу. Я хотел бы видеть вашу мать. Могу я позвонить?

– Подождите... Нет... то, что вы говорите... это невозможно, вы понимаете? Моего отца зовут Энтони Форрест. Я уверена, что...

Карелла легонько дотронулся до руки девушки.

– Мисс Форрест, – сказал он, – в бумажнике мы нашли документы, удостоверяющие личность. Мы почти на сто процентов уверены, что это ваш отец.

– Значит, у него украли эти бумаги. Так часто случается. Конечно, человек, которого убили, украл у отца бумажник, а вы сделали вывод, что...

– Кто это, Синди? – раздался мальчишеский голос.

– Ничего особенного, Джефф. Все в порядке.

– Я хотел бы позвонить вашей матери, – сказал Карелла.

– Зачем? Вам так нужно и ее встревожить понапрасну? Хорошо, давайте звоните. Но для вас же будет лучше, если вы не ошиблись. В ваших интересах, чтобы этот человек оказался моим отцом. Потому что... для вас же будет лучше не ошибиться. – Глаза ее наполнились слезами. – Телефон в этой комнате. – Проведя его в гостиную, она добавила: – Но я совершенно уверена, что это не мой отец. Не может же мой отец так глупо... позволить себя убить.

Карелла нашел телефон Шрафта в справочнике и снял трубку. Девушка дотронулась до его руки.

– Послушайте, – сказала она, и слезы неудержимо потекли по ее лицу, – послушайте, мама не очень сильный человек. Прошу вас... когда вы ей скажете... прошу вас, сделайте это поосторожнее. Ну, когда вы скажете, что отец умер. Прошу вас.

– Не беспокойтесь, – сказал Карелла и набрал номер.

* * *

Клара Форрест, хрупкая женщина лет под сорок, с мелкими морщинками, сеточкой окружающими ее глаза и губы, ни слова не говоря, поехала с Кареллой в морг. На лице ее появилось то странно замкнутое, почти сердитое выражение, которое бывает у людей, узнавших об ударе, нанесенном смертью. Она молча ждала, пока смотритель вывезет ящик на хорошо смазанных колесиках, потом долго всматривалась в лицо мужа и только один раз кивнула головой. Она поверила в случившееся сразу, как только Карелла сказал ей об этом по телефону. И сейчас, глядя в лицо человека, за которого она в девятнадцать лет вышла замуж, которого она любила с семнадцати лет, которому она родила троих детей, с которым она делила все самое хорошее и самое плохое, глядя в лицо своего мужа, который теперь был только трупом, лежащим в ящике морга, она всего лишь выполняла формальность.

Сердце ее разорвалось в тот момент, когда Карелла заговорил. Все остальное было формальностью.

– Это ваш муж, миссис Форрест? – спросил Карелла.

– Да.

– Его зовут Энтони Форрест?

– Да. – Клара опустила голову. – Теперь мы можем уйти?

Они вышли из огромной гулкой комнаты и остановились в госпитальном коридоре.

– Будет вскрытие? – спросила она.

– Да, миссис.

– Мне это очень не по душе.

– К сожалению, это необходимо.

– Как вы думаете, ему было больно?

– Он должен был скончаться сразу же.

– Слава Богу! – Последовало долгое молчание. – В доме полно стенных часов, у нас их почти дюжина, – сказала Клара.

– Да?

– Он сам их всегда заводил. У некоторых ведь очень тонкий механизм. И потом, эти иностранные часы... такие сложные. Он их заводил каждую неделю по субботам. Все часы. – Она замолчала, устало улыбнулась, снова заговорила: – Я всегда боялась, что это случится. Понимаете, он... Я никогда не умела их заводить.

– Я не совсем вас понимаю, – сказал --">