Николай Иванович Леонов , Алексей Викторович Макеев - Особый прием Гурова

Николай Леонов, Алексей Макеев Особый прием Гурова

Суббота

Суббота была как суббота, и в Чернореченске – областном городке Центральной России, жизнь шла своим чередом. Этим погожим летним днем люди, отоспавшись за рабочую неделю, неспешно приступали к своим делам: кто-то собирался решать накопившиеся проблемы, кто-то, наоборот, планировал отдохнуть, торопились на электрички и автобусы дачники, а молодежь – на пляж. Одним словом, жизнь кипела.

Не до отдыха было только мэру Василию Ивановичу Королеву и его команде. Как и каждую субботу, он осматривал все стройки города, впрочем, он и в будние дни в кабинете не засиживался. Его кортеж в сопровождении местных теле– и прочих журналистов сновал по городу, как челнок, и к вечеру Королев добрался до своего самого любимого детища – стройки нового спорткомплекса на берегу речки Чернавки, когда-то давшей городу его название. Злые языки из местной оппозиционной газетенки «Протест» утверждали, что приезжал мэр туда именно по вечерам потому, что уж больно красивые кадры получались, когда он на фоне закатного солнца стоял на бетонном козырьке над будущим входом.

Вот и в этот раз он, проинспектировав стройку, стоял вместе со своим заместителем Александром Александровичем Багровым на самом краю козырька, показывая куда-то за реку, и что-то говорил. Но вот какие конкретно указания давал своему заму, так и осталось неизвестным, потому что бетонный козырек вдруг треснул, и его край, вместе с Королевым и Багровым, рухнул вниз, а те несколько кусков плит, что некоторое время удерживались на арматуре, накрыли их сверху. Перепуганная свита, толкая друг друга, кинулась в здание, а потом, поняв, что все кончилось, спустилась вниз, и мужчины начали очень осторожно вытаскивать пострадавших, которые в этот момент больше напоминали сломанные куклы. И только чудом можно считать то, что они оба остались живы. Их тут же со всевозможной осторожностью погрузили в машины и повезли в больницу, а журналисты, которые все это время продолжали снимать, рванули следом. Пока шел осмотр потерпевших, они успели передать в Москву свои репортажи, а потом, устроившись биваком возле больницы, стали дожидаться выхода главврача. Появившись наконец, тот объявил, что состояние у обоих пострадавших критическое, полученные ими травмы практически несовместимы с жизнью, хотя благодаря каскам обошлось без черепно-мозговых, но шанс есть всегда, и он никаких прогнозов дать не может. Репортажи об этом происшествии прошли во всех новостных выпусках всех центральных каналов, и предположения строились самые разные: теракт, покушение на убийство, некачественные стройматериалы. В общем, каждый канал изощрялся как мог.

А в этот вечер в Москве, точнее, в Подмосковье, на даче Стаса Крячко на просторной веранде сидел сам хозяин дома с супругой и его друг Лев Иванович Гуров, тоже с женой, между прочим, народной артисткой России Марией Строевой. Не сказать, чтобы стол ломился – не для того здесь люди собрались, чтобы «нажраться от пуза», а чтобы пообщаться и отдохнуть душой от городской суеты и треклятой работы, воздухом свежим подышать, в речке искупаться, в баньке попариться да на рыбалку сходить, на которую, причем ночную, они сейчас и собирались. Гуров всегда был скептически настроен по отношению к отдыху в деревне, но, вынужденно проведя здесь в мае целую неделю, иначе их друг и начальник генерал полиции Петр Николаевич Орлов упек бы его в больницу и не поморщился, он, как ни странно, вошел во вкус, и это неспешное течение жизни ему весьма понравилось. Вот он и начал подумывать о том, чтобы прикупить здесь же себе домик – ну, не вечно же Стасу по выходным надоедать, хватит того, что они на работе «личико в личико» сидят.

А вот Мария была согласна абсолютно на все, даже на жизнь за Полярным кругом, лишь бы с Гуровым. Только практически потеряв его, она поняла, как же любит своего Леву, и теперь, с огромным трудом восстановив некое подобие былой семьи, терпеливо налаживала отношения с ним, для чего пересмотрела все свои взгляды на жизнь и привычки. Сейчас она сидела рядом с женой Стаса, которая делилась с ней последними рецептами консервирования огурцов, и делала вид, что ей это безумно интересно. А что еще оставалось делать, если Гуров и Крячко не просто полковники-«важняки», но еще и закадычные друзья? Только, как обычно говорил Лев Иванович: «Будем терпеть!»

Как там у Чехова? Если в первом --">