Валерий Георгиевич Шарапов - Свинцовая воля

Валерий Шарапов Свинцовая воля

© Шарапов В., 2023

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

Глава 1

Первая послевоенная весна не была похожа на прежние. Лизе казалось, что воздух наполнен нежной хрустальной свежестью, пронизан тонкими ароматами цветущих деревьев, – она дышала и никак не могла им надышаться. И было удивительно, что на старых развалинах взорванного при вражеском налете авиабомбой пятиэтажного дома неведомо каким чудом пробился слабый росток голубенькой фиалки с золотистым сердечком возле тычинок.

Лиза остановилась и залюбовалась им, как будто после долгой разлуки вдруг встретила близкую подружку. Глядя восторженными глазами на робкий цветок, девушка вдруг с горечью подумала о том, что фиалку могут затоптать. С этой минуты ей не стало покоя. Худенькая, с нескладной фигурой, она была похожа на подростка, Лиза в свои семнадцать лет сполна испытала адские муки военной поры, которые не каждому взрослому под силу выдержать. Она по себе знала, насколько хрупка человеческая жизнь: а тут всего лишь обычный цветок на ломком стебельке. Мучительно больно было даже мысленно представить, что цветок может запросто пострадать от людской черствости, и она тщательно обложила его камнями. Расставаться с первой увиденной этой весной фиалкой все равно не хотелось, но Лиза торопилась на работу.

– Я вернусь, – вслух пообещала девушка и испуганно оглянулась, чтобы кто-нибудь из случайных прохожих не подумал, что она тронулась умом, раз разговаривает с неодушевленным предметом. – «Ну и пускай», – сейчас же решила Лиза и нарочито нахмурила белесые брови, плотно поджала шелушившиеся от сухости тонкие губы, за которыми прятались слегка кривые мелкие зубы, начавшие заметно крошиться от постоянного недоедания и отсутствия витаминов. – «Ну и пускай! – капризно повторила она и сердито топнула тонкой ногой в обвислом коричневом чулке. – Мне-то что от этого?»

Лиза в последний раз бросила ласковый взгляд на фиалку и резво побежала к магазину «Продукты», где с недавних пор работала продавщицей. Громко стуча по выбитому серому асфальту твердыми каблуками тяжелых башмаков, придерживая развевающиеся полы старенького материного пиджака, она бережно держала авоську со своим скудным обедом: аккуратно завернутый в пожелтевший от времени клочок газеты «Правда» подсохший кусочек ржаного хлеба и полбутылки козьего молока, тщательно заткнутой самодельной газетной пробкой. (Молоко мать третьего дня выменяла на базаре на самосад, несколько фунтов которого у нее хранилось еще с довоенной поры.)

Продуктовый магазин располагался в старинном двухэтажном особняке на углу улиц Интернациональной и Базарной. До революции дом принадлежал купцу первой гильдии Аносову. Первый этаж обширного особняка был добротно выстроен из красного прочного кирпича, второй же был надстроен из могучих дубовых бревен. Сейчас в этом основательном строении, которое уцелело даже под ожесточенными бомбежками немецкой авиации и которое, по всему видно, простоит еще не один век, были устроены коммунальные квартиры. В них проживали рабочие и простые служащие Страны Советов.

Сам магазин занимал небольшое помещение на первом этаже, где купец когда-то держал торговую лавку. Здесь и сейчас на окнах были кованые решетки, а располагавшаяся с торца входная дверь из толстого железа выглядела громоздкой, как у бронированного сейфа. Тем не менее она открывалась с невероятной легкостью и без малейшего скрипа, поскольку петли были от души смазаны вонючим солидолом, который хозяйственная Лиза раздобыла у одного военного шофера, выменяв на шкалик водки.

– Здравствуйте, баба Мотя, – звонко поприветствовала она пожилую дворничиху, заметив ее согбенную фигуру в сером линялом халате, стоявшую у кучи собранного мусора, и быстро направилась в ее сторону, на ходу интересуясь: – Петр-то чего ваш пишет? Домой не собирается?

Женщина аккуратно высыпала содержимое совка в ржавое, изрядно погнутое ведро и оставила его там же. Держась за поясницу, с трудом разогнулась и со вздохом ответила:

– Обещает скоро приехать. А там кто его знает… – губы у нее мелко-мелко задрожали, она вдруг всхлипнула и, вытирая кончиком платка повлажневшие глаза, негромко проговорила: – Который год жду, все глазоньки выплакала…

– Теперь-то чего реветь, – насупилась Лиза, которая слез не выносила по --">