Владимир Александрович Андриенко - Убить Александра

– Но которые все равно сорвались, генерал. Я ведь не могу знать всего. Партия «Народная воля»⁹ еще только оформляется.

– Они уже вполне оформились, по моему мнению, сударь.

– Дело не в этом, ваше превосходительство. Все зависит о людей, что стоят во главе организации. Большинство студентов, жаждущих борьбы, плохо понимают, что нужно делать. Что они могут? Собираться и ругать власть. Читать запрещённые книги и мечтать о свержении царя. Но если этим людям дать хорошего руководителя, то они станут опасными.

– И они есть? Эти руководители?

– Да. И самое главное, что они выбрали цель.

– Цель?

– Именно.

– И кого на этот раз? Нового начальника Третьего отделения генерала Дрентельна?

– Царя, – ответил агент.

– Что? – Муравьев вскочил со своего кресла.

– Я не оговорился. Они решили готовить покушение на государя императора. И это покушение будет совсем иным, чем попытки Каракозова и Соловьева¹⁰. Этих идеалистов-одиночек.

– Когда?

– Это вопрос не быстрый, ваше превосходительство. Скоро такие дела не делаются. Пока они лишь решили наметить главную цель.

– Что им даст убийство царя? В чем выгода этого акта?

– Разжечь революцию в Российской империи. Они считают, что убийство царя всколыхнёт Россию и начнутся преобразования!

– Вы присутствовали на этом заседании?

– Нет. Так близко мне подходить опасно. Но мне рассказал про заседание мой хороший друг Николай Гройзман.

– Гройзман?

– Сын еврейского богатого торговца. «Ходил в народ» в Саратовской губернии. Жил среди крестьян-старообрядцев. У него были грандиозные цели.

– Грандиозные?

– Он хотел реформировать старообрядчество в новую революционную религию. Но план его не удался. Его выдали властям, и Гройзман был арестован.

– Но ныне он на свободе?

– Его отец положил большие деньги, дабы выкупить сына, и дело против Гройзмана было прекращено, и он не был на суде 193-х. В его пропаганде не усмотрели политического мотива. Сейчас он в Петербурге. Желает продолжать борьбу.

– А вы сами?

– Я действую из наших общих интересов, ваше превосходительство. Вы руководите Первой экспедицией, в задачу которой входит наблюдение за революционными кружками.

– Надзирать стоит и за деятельностью отдельных революционеров. Наша цель охранение устоев империи!

– Вот я и доложил вам о начале покушения на эти самые устои.

– Имена тех, кто готовит заговор против императора? Вы ведь знаете имена?

– Знаю, кое-кого.

– Можете назвать имена?

– Самый опасный Михайлов Александр Дмитриевич.

– Михайлов? – Муравьев уже слышал эту фамилию. – Ах вот это кто! Вспомнил. В 1875 году некий Михайлов был исключен из Технологического института за участие в студенческих стачках.

– Это он. В 1877 году «ходил в народ». Но арестован не был. Хотя в хождении разочаровался.

– Но, насколько я помню, в народе он не был среди тех, кто призывал к революции. Он подобно Софье Перовской учил крестьянских детишек. Болтал с мужиками о социальной справедливости, но доказать мужику необходимость преобразований не смог. Русский мужик если чего не понимает, считает враждебным для себя. И ныне Михайлов стоит во главе организации террористов?

– Нет. Я не назвал бы его главой организации. Но он пользуется среди народников большим уважением.

– Но он не лидер?

– Пока нет. Но может им стать.

– Что вы хотите сказать?

– Михайлов опасен, генерал. Он умен и причинит вам много неприятностей.

– Вы предлагаете его арестовать? Я вас, верно, понял, сударь?

– Нет. Арест вам ничего не даст. Сейчас на Михайлова ничего нет.

– Тогда что вы предлагаете?

– Убрать его тихо.

– Убрать? Что это значит, сударь? – удивился Муравьев.

– Убрать его тихо. Так, чтобы его товарищи не догадались что ваше ведомство к этому причастно.

– Вы предлагаете совершить преступление?

– Я предлагаю его предотвратить. Я указала вам на потенциально опасного человека.

– Но пока он ничего не сделал, сударь! Этак далеко можно зайти!

– Одним из методов борьбы должна стать профилактика преступлений, генерал. А Михайлов умен и предприимчив. Ему бы в вашем ведомстве служить.

– Я готов установить за ним наблюдение. Его корреспонденцию будут перлюстрировать, но не могу же я убивать людей!

– Рано или поздно вы захотите это сделать. После того как он совершит то, что задумал. Но содеянного тем не исправите.

Генерал прервал агента: